Должно быть, у меня изменилось лицо, потому что месье Томази посмотрел на меня с сочувствием.
— О, мадемуазель, я постараюсь что-нибудь сделать! Правда, боюсь, мои слова значат для герцога не так много, чтобы он к ним прислушался.
Я поблагодарила его за участие и полюбопытствовала, что же такого важного его светлость надеется отыскать в старых книгах.
А вот теперь растерялся мой собеседник и ответил не сразу.
— Не знаю, мадемуазель, уместно ли тут будет поднимать эту тему. Боюсь, она может вас напугать или расстроить.
Я уже догадалась, о чём идет речь, и теперь тем более была не намерена отступать. Наверно, месье Томази увидел в моём взгляде любопытство, потому что, вздохнул, но всё-таки продолжил:
— Думаю, вы слышали, мадемуазель, что у маркиза Ренуара было несколько несчастливых браков. Все четыре его жены умерли вскоре после свадьбы. Это вызвало в обществе весьма неприятные слухи. Нет-нет, — торопливо добавил он, —никто не подозревает маркиза в том, что он как-то этому поспособствовал!
Говоря «никто», он явно погорячился. По крайней мере, я думала именно так. И наверняка, не только я.
— Многие полагают, что речь идет о каком-то проклятии. Но ничего конкретного об этом не известно. И вот недавно один из дальних родственников герцога обмолвился, что несколько лет назад, будучи гостем в замке Ренуар, читал книгу, где как раз говорилось о том, что раз в несколько столетий с мужчинами из семейства Лефевр такое случается. Ничего более этот родственник вспомнить не мог, и теперь герцог вознамерился непременно найти эту книгу и выяснить, есть ли какой-то способ это проклятие снять.
— А маркиз? — спросила я. — Он тоже полагает, что дело в проклятии?
Я ни на секунду не поверила, что маркиза Ренуар тут ни при чем. Очень удобно, свалить всё на что-то древнее и неподвластное науке и, тем самым, снять с себя всякую ответственность. А быть может, страхом своих жен он подпитывает свою собственную магию? Я слышала, такое у магов бывает. А в итоге женщины сходят с ума и совершают поступки, которые их побуждает делать кто-то другой. Может быть, именно повредившись рассудком, Габриэлла села на лошадь? А одна из предыдущих жен маркиза отправилась в старую башню, куда не должна была ходить?
Томази покачал головой.
— Нет, маркиз думает, что это — череда ужасных случайностей.
—А вы? -— воскликнула я. — Что вы сами думаете о гибели этих бедняжек? Вы были с ними знакомы?
Месье Томази снова вздохнул.
— Да, мадемуазель, я был с ними знаком. Но, простите, мне тяжело об этом говорить. Замок еще полон воспоминаний о них, и, хотя я не верю в привидений, иногда мне кажется, что они бродят по его коридорам по ночам.
Я вздрогнула, и он, заметив это, с сожалением произнес:
— Я так и знал, что мне не стоило об этом говорить. Тем более, сейчас, когда всё вокруг наполнено предпраздничной суетой. Вы позволите мне проводить вас до дома? И я обещаю вам, что поговорю с герцогом по вашему вопросу, как только он появится в замке.
Он проводил меня до булочной мадам Преваль, и мы расстались, вполне довольные этим знакомством. Во всяком случае, я была довольна. Но, думаю, что и он тоже.
12.
Маркиз Ренуар
Я полагал, что временный брак был возможен лишь с девушкой неблагородного происхождения. Отец же считал по-другому.
— Лефевр не может жениться на простолюдинке! — заявил он мне тоном, не допускающим никаких возражений. — Даже если это временный брак! Подумай о чести рода! О десятках поколений твоих предков, которых ты хочешь оскорбить, введя в свой дом дочь торговца или ремесленника.
— Если я сделаю подобное предложение девушке дворянского рода, ее семья воспримет это как оскорбление, и ее отец или братья будут иметь право вызвать меня на дуэль. Ты уверен, что этого хочешь? Так род Лефевров может прерваться гораздо раньше, чем его высочество отправится на Дальние острова.
Я переглянулся с Барруа, который как раз пришел сообщить, что стол к обеду накрыт. Мажордом показал, что вполне разделяет мое беспокойство.
Да, я прекрасно владел шпагой, но понимал, что в поединках чести слишком часто всё может решить какая-то незначительная деталь. Пару лет назад лучший фехтовальщик Велансии граф Розен потерял руку из-за того, что поскользнулся на влажной от утренней росы траве. А мог потерять и жизнь, если бы его противник пошел до конца.
— Не считай меня бессердечным чудовищем, — проворчал отец. — Я уже всё обдумал. Ты можешь жениться на Селесте!
Мне показалось, что при этом предложении даже всегда невозмутимый Барруа негодующе хмыкнул. Я тоже посмотрел на герцога с немалым изумлением.
— На Селесте? — переспросил я, еще надеясь, что это была шутка.
Но отец заверил меня, что я всё правильно понял.
— Это отличный вариант, сынок! — потирая руки, принялся объяснять он. — Она происходит пусть из не очень знатного, но древнего и славного рода, и в чистоте ее крови нет никаких сомнений. Никто не сможет сказать, что мой сын унизил себя браком с девицей из простого народа. И у нее нет ни отца и ни братьев, которые посчитали бы подобное предложение оскорбительным.
Я стоял у окна, а в саду, у занесенного снегом фонтана как раз гуляла та, о ком мы говорили — Селеста Ганьер. С такого расстояния мне было не видно ее лицо, но на фоне белого снега и светло-серого, с овчинной оторочкой пальто ее выбивавшиеся из-под шляпки рыжие волосы казались особенно яркими.
— Да, у нее нет ни отца, ни братьев, — печально согласился я, — и оттого твое предложение, отец, кажется особенно чудовищным. Мы ее семья, разве ты забыл?
И разве не мы должны заботиться о ее благополучии и чести?
Но отец взмахом руки отбросил мои возражения:
— Перестань нести всю эту высокопарную чушь! Да, она — дочь моего старого друга, которую я счел возможным приютить у себя, когда она осталась сиротой. Но я сделал для