Нет, на денежный приз, который должен был достаться победителю, я ничуть не претендовала — сани были не мои, и взнос, уплаченный за участие, — тоже. Но в добавление к мешочку с монетами за победу полагалась большая жестяная коробка настоящих шоколадных конфет. Мне нечасто доводилось их есть — они были слишком дорогими — но я очень хорошо помнила их сказочный вкус. И теперь мне хотелось побаловать ими не только себя, но и мадам Преваль, и ее труженика-сынишку, и даже мадемуазель Тьери. Это было бы отличное лакомство к праздничному столу.
Поэтому я мысленно остановилась на компромиссном варианте — я вполне могу посидеть за одним столом с этим мужчиной, но при этом не стану называть ему своего имени, ибо каждая приличная девушка знает, что знакомиться с мужчинами на улице недопустимо. Но если мы не познакомимся, то приличия формально будут соблюдены, разве не так?
И потому его вопрос о том, что привело меня в Монтерси, вывел меня из равновесия. Разумеется, я не собиралась говорить ему правду (да ему, наверно, не было до этой правды никакого дела), а потому сказала только то, что ранее услышала от меня и мадам Преваль. И совсем не поняла, почему вдруг мои слова вызвали у него такой интерес.
Впрочем, думать об этом мне было некогда — жареная рыба и впрямь оказалась великолепной, и я набросилась на нее, ничуть не заботясь о том впечатлении, которое мой аппетит мог произвести на сотрапезника. К его чести, он ничуть не докучал мне расспросами и тоже отдал должное принесенным хозяйкой яствам.
После рыбы он предложил попробовать здешние пироги, но я решительно отказалась. Голод я утолила, а сдобу за куда более умеренную плату я могла поесть и у мадам Преваль.
Мы вернулись на берег реки как раз к тому моменту, когда устроитель соревнований стал объявлять победителей и призеров. Нас он объявил так: «Самый элегантный мужчина и самая красивая девушка Монтерси!» Мой спутник получил бархатный мешочек, а я — вожделенную коробку конфет. Ну, что же, это было отличное начало ярмарки!
— Благодарю вас за чудесный вечер, сударь! — на радостях я решилась произнести несколько вежливых и ни к чему не обязывающих слов.
Жестяная коробка была сказочно красива, и я испытывала восторг, держа ее в руках.
— Позвольте мне проводить вас, мадемуазель! — похоже, он придал моей банальной вежливости совсем иной смысл.
Но если он полагал, что коробка конфет дает ему право рассчитывать на какую-то особую благодарность с моей стороны, то совершенно напрасно! А за свою часть ужина я заплатила сама.
— Благодарю вас, сударь, — на сей раз я постаралась произнести это так холодно, как только смогла, — но вы и так потратили на меня слишком много времени. К тому же, мне не хотелось бы, чтобы хозяйка, у которой я остановилась, увидев меня с мужчиной, подумала обо мне дурно.
Я заметила, как дрогнули в молчаливом смешке уголки его тонких губ, и рассердилась еще больше.
— Я вовсе не хотел обидеть вас, мадемуазель! — воскликнул он и отступил от меня на шаг. - Напротив, я хотел сделать вам необычайно выгодное предложение! Вы же сказали, что ищете работу.
Я усмехнулась. Он не мог предложить мне то, что мне было нужно. А никакая другая работа мне была не интересна.
— Весьма признательна вам за участие, сударь, но, право же, вам не стоит беспокоиться об этом, — я покачала головой и продолжила путь.
Но то тут же услышала скрип его шагов за своей спиной. Похоже, он не намерен был отставать.
— Может быть, вы хотя бы выслушаете меня, мадемуазель? — он обогнал меня, развернулся и встал напротив. — Уверяю вас, стоит вам узнать, в чём дело, и вы не станете отказываться.
— Вот как? — мне стало смешно. — И что же вы намерены мне предложить?
При свете магического фонаря мне было хорошо видно его лицо. И в этот момент на нем уже не было улыбки.
— Выходите за меня замуж, мадемуазель!
Мне показалось, что я ослышалась, и я уточнила:
— Что вы сказали?
— Я предложил вам выйти за меня замуж.
Ну, вот, он снова улыбался — наверно, наслаждался моей растерянностью. Но если это была шутка, то очень дурного толка. И я постаралась вложить в свой взгляд всё то презрение, которого заслуживал этот шутник.
— Отойдите с дороги, сударь! Я не намерена более разговаривать с вами!
Но он и не подумал посторониться.
— Вы обиделись, мадемуазель? Но отчего же? Я отнюдь не шучу!
— Да неужели? — возмутилась я. — Не хотите же вы сказать, что всерьез предложили руку и сердце девушке, даже имени которой вы не знаете? И какой бы наивной я ни была, я ни за что в это не поверю!
— Да позвольте же мне всё объяснить! — он тоже, кажется, начал терять терпение. —Да, это вполне серьезное предложение. Я только забыл уточнить, что речь идет о временном браке!
Я пошатнулась. Да за кого он меня принимал? Как он посмел предложить это мне, дочери графа? Ах, если бы в моих руках была сейчас шпага, этот наглец быстро бы пожалел о своих словах.
Хотя через пару секунд я всё-таки признала, что из нас двоих о своем благородном происхождении знаю только я, и это несколько умерило мой гнев. Но в любом случае подобное предложение было для меня неприятным и совершенно неприемлемым. И хотя, возможно, именно мое поведение дало ему повод повести себя так, я не намерена была прощать ему такое оскорбление.
— Польщена оказанной мне честью, сударь, — язвительно произнесла я, — но вынуждена от нее отказаться. И если вы сейчас же не отойдете в сторону, я позову на помощь.
— Ну, что же, — он пожал плечами с заметным разочарованием, - если вы не хотите на несколько месяцев стать настоящей маркизой, то не буду вам более докучать.
Он сошел с дорожки, сразу провалившись в снег по колено, и, обойдя меня, медленно пошел прочь. А меня пронзила внезапная догадка. Вряд ли в маленьком Монтерси, пусть даже и во время знаменитой ярмарки, оказалось несколько настоящих маркизов. Их на всю Велансию было не более полутора десятков.
И теперь уже я сама окликнула его:
— Стойте, сударь! Да кто вы такой?
Он сразу же