10. 9. 8. 7… 2. 1 — вот я и вернулась в физический мир нашей реальности, прошел один час тридцать минут. Благодарю за волшебное путешествие в этот реальный мир.
В этот день в реанимации маме стало плохо, ее снова подключили к аппарату ИВЛ. Я так и знала.
В последующие дни я опасалась заходить в свою комнату — а вдруг тот яркий желтый свет уже исчез? Однако через две недели, когда я снова переступила порог, он все еще был там, словно божественный дар. Какое счастье! Но, к сожалению, моя комната находилась уже не в центре источника этого света, а в розово-голубом пространстве, постепенно отдаляясь от него.
ИСС: 14.07.2017. «Дверной проем»
С 27 мая, когда у моей мамы случился инсульт, я встречалась с ней уже четыре раза, но в пятый раз, 2 июля 2017 года, она уже ко мне не пришла. Однако я не оставляла надежду увидеть ее снова.
Я встала около окна, сделала несколько спокойных вдохов и выдохов, сконцентрировала свое внимание на одной точке…
10. 9. 8… 3. 2. 1. Это был уже шестой раз за время болезни мамы, когда я посетила свою комнату. Первым, на что я обратила внимание, было отсутствие на привычном месте картины «Подсолнух». Где она? Вроде все как обычно, но все же что-то не так. Я окинула взглядом комнату: диван на месте, столик с волшебными кувшинам тоже, мягкий ковер нежно ласкает мои ноги. Пройдя вглубь комнаты, я обратила внимание, что картина «Занавес» тоже исчезла, а на ее месте висит картина «Подсолнух». Этого никогда не было, все картины должны висеть на своих местах, а сегодня почему-то они поменяли свое расположение. Почему? Что случилось? У меня началась паника. В моей комнате остались только две картины — «Глазами Бога, или Запрет» и «Подсолнух». Картина «Подсолнух» выглядела потрясающе. Большой ярко-желтый цветок переливался на солнце, голубое небо, зеленое поле с желтыми цветами придавали этой картине красочный вид. Какая красота!
Я подошла к столику, на котором стояли кувшины из венецианского стекла, их было три: зеленый, фиолетовый и голубой. Все они были разной формы и украшены золотым узором. Однако бокал был только один, остальные куда-то исчезли. Я прошла по комнате, заглянула в комнату исцеления, или релакса, — все по-прежнему, ничего не изменилось. В этот раз я пропустила энергетическую подзарядку, я торопилась открыть дверь в Божественное пространство. Я выпила воды из всех трех кувшинов, посидела на мягком диване, потерла ножки о пушистый ковер — пора открывать дверь в Божественное пространство.
Я очень боялась, что свет, который я видела, исчез. С надеждой на чудо я открыла дверь. Боже мой!!! Я благодарю тебя за этот удивительный сияющий свет!!! Этот завораживающий свет разливался по всему бескрайнему пространству. Сначала он был желтым, затем плавно перетекал в темно-желтый, затем в оранжевый, розовый, голубой, и вдалеке виднелся синий свет. Мягкий прозрачно-белый туман нежно окутывал эти чудесные цвета. В этот раз моя комната уже находилась не в центре, а на окраине желтого света. Казалось, будто я отдаляюсь от света или он отдаляется от меня. Я уже в шестой раз после трагедии зову маму.
― Мама!!! Мама!!! Мама!!! — я кричала в пространство света из дверного проема, — Мама!!! Мама!!! Мама!!! — я продолжала кричать.
В свете появился силуэт, по мере его приближения я разглядела бабушку. Сутулая, с худощавым лицом и средней длины черными волосами, она была одета в светло-серое льняное платье до пят с большим капюшоном и длинными рукавами. Бабушка была без палочки, хотя шла, сильно сгорбившись.
― Что ты кричишь? — вдруг сказала она, — Тихо, тихо! Не кричи.
― Я зову свою маму, — ответила я.
― Перестань, не надо кричать, а то разбудишь.
― Кого разбужу? — с удивлением спросила я.
― Ее разбудишь, она спит.
― Как спит?
― Спит, и все!
― Почему спит?
― Не знаю! Не знаю! Ничего не знаю, — продолжала повторять бабушка.
― Мама, моя мама!!! — снова крикнула я.
― Не ори, тебе сказала! Она спит! — строго сказала бабушка.
― Праздник еще продолжается? — поинтересовалась я.
― Нет! Он закончился, — твердо произнесла она.
― Закончился?
― Да, — ответила она.
― Мама ушла со своими родственниками?
― Не знаю! Не знаю! Ничего не знаю! — повторяла бабушка.
Я чувствовала, что она знает, но почему-то не хочет мне говорить или ей нельзя это говорить. Вдруг вдалеке я увидела высокую темную фигуру. Она быстро приближалась к моей комнате, и вскоре я смогла разглядеть высокую, стройную, нежную девушку, одетую, как мне показалось, в черное платье (возможно, это была мантия или накидка…).
― Что такое? — мило, не суетливо, не злясь, спокойно спросила она.
― Вот она меня не слушает, орет и орет, — сердито проворчала бабушка.
Девушка погладила бабушку по голове.
― Все хорошо! Все хорошо! Я разберусь. Ты можешь идти, — сказала девушка. Бабушка развернулась и исчезла в пространстве света и белого тумана.
― Я звала маму, но она не пришла, — пожаловалась я девушке.
― Она спит, — ответила мне незнакомка.
― Как спит, почему спит?
― Просто спит.
― Праздник продолжается? — продолжала я задавать вопросы.
― Нет, он закончился.
― Она не ушла с родственниками? — С удивлением спросила я, зная, что их встреча уже произошла.
― Еще нельзя.
― Почему нельзя?
― Потому что нельзя, она спит. Мне можно войти к тебе? — спросила девушка в черном.
― Нет, — ответила я. Я немного испугалась, потому что она выглядела очень странно.
― Почему на вас черное платье? — спросила я ее.
― Оно не черное, — возразила девушка.
Когда я присмотрелась, то увидела множество золотых квадратиков, переплетенных между собой черной нитью. Какая красота! Ее платье было золотое, то есть из золота самой высшей пробы, темно-зеленого, почти черного оттенка, а на первый взгляд этого не скажешь. Оно чудесное, нежное как шелк и завораживающе переливается в желтом свете этого пространства.