— Прикольно, — прижимается она ко мне. — Я люблю тебя, мой Гусик, — тянется с поцелуем.
Наше дурачье начинает орать «Горько!», и я, обхватив Ленкин затылок рукой, целую по-хозяйски. Моя она. Пусть все об этом знают и не забывают никогда.
— С нами хоть познакомь, — обступают нас мои друзья. Вадька, Стас, Леха… У каждого если не жена, то невеста рядом. Еще немного, и мы все из салабонов превратимся в офицеров и отцов семейств. Леха уже женат, у Вадьки свадьба летом, а у нас с Леной на сентябрь назначена.
— Какая ты красивая! — обнимает Ленку Маша, жена Лехи. За ней тянутся другие девчонки.
— Ты куш приличный сорвал, Гусь, — из-за спины, словно змей-искуситель нашептывает Трехглазый. Не унимается, зараза. — Хочешь, сразу расплачусь. Рублями. Только подождать надо. Выручку сниму за вечер, — кивает он на барную стойку и кассовый аппарат. — А хочешь — завтра баксами? Бери, пока курс хороший…
— Давай баксами, — поворачиваюсь к нашему доморощенному банкиру. Неохота ждать закрытия бара. Сейчас помаячим немного и вернемся к себе во флигель. Никого не хочу видеть. Только Лену. Держу ее за руку. От себя не отпускаю. Наблюдаю, как моя милая общается с моими друзьями и их невестами.
— Тогда в пятницу приходи сюда сразу после занятий. Тут Оксанка будет, — кивает на знакомую девчонку, пританцовывающую около барной стойки. — Вы вроде знакомы? И я к двум часам подгребу.
— Я тоже к двум, — киваю на автомате.
— Значит, договорились, — жмет мне руку Трехглазый и отходит в сторону. Страшно деловой и самодовольный.
— Он мне не нравится, — морщит нос Лена, когда мы выходим на танцпол. — Противный ужасно. Ты держись от него подальше. Ладно? — кладет мне голову на плечо.
— Трехглазый? — уточняю, обнимая любимую. Веду в танце под приятный медлячок и шепчу на ушко. — Да нет у меня с ним никаких дел. Выигрыш заберу, и все.
Глава 28
Из Тюмени все возвращаются довольные. Алена аж светится вся, взахлеб рассказывает матери и Катерине о поездке. О том, как приняли, о женихе. И вся искрится от счастья.
А у меня внутри сосет под ложечкой.
Бл.дь… Неужели доктор прав, и ничего не выгорит?
— Пойдем, покажу что-то, — улыбается мне отец. Тоже довольный донельзя. Целует мать. Велит Катерине накрывать на стол. Заводит меня в кабинет и закрывает дверь поплотнее.
— Ну все, вопрос решен, — подмигивает мне, доставая из портфеля кассету. Протягивает, будто трофей.
— Что там? — кручу ее в руках недоуменно.
— Поставь. Посмотри, — с тихим ликованием велит отец.
Безропотно подчиняюсь, а папа снова бросает взгляд на дверь и на всякий случай запирает ее.
— Никто не должен знать… Но тема абсолютно рабочая.
— Хотелось бы верить, — не отрываясь, гляжу на экран. А там на переднем плане маячит «Дима» в чем мать родила. Хватается рукой за эрегированный член. Трусит им, будто дубиной.
— Он пьяный, что ли? — гляжу недоверчиво.
— Под препаратом, — тихо бросает он. Садится рядом на стол. А на экране появляются две голые девицы. Явно проститутки… — «Дима» теперь у нас на крючке, — сообщает отец, улыбаясь. — Я ему предложил уехать из страны к чертовой бабушке. Иначе эта кассета отправится голубиной почтой к руководству. А там скандал, честь офицера и прочая лабуда. Выгонят как собаку, без выслуги…
— И что он?
— Согласился, — радостно сообщает отец. А я смотрю на него с недоверием. «Дима» слишком легко отделался. Многие за наименьшие косяки заканчивали жизнь в посадке, под первым попавшимся кустом. А тут… Компромат. Заграница.
— А где ты на него материала нарыл? — уточняю осторожно.
— Вот в этом-то все и дело, — наклоняется ко мне пахан. — У Крюка есть один должник-предприниматель. Молоком торгует. Точка на районе у Крюка. Так вот у этого парня отец — фармацевт. На закрытом предприятии работает. Такие препараты делает. Красавчик. Мы и порешали. Долги его сыну я закрыл. А мне за это несколько упаковок перепало. Одну ампулу на «Диме» испробовал. Надо же было понять, что за кота в мешке беру. Пару ампул оставил Крюку для одного замечательного курсанта. Завтра девка подольет ему в питье и потом отработает по полной.
— Круто, — выдыхаю я в восхищении. — Ну ты даешь, пап!
— Я долго думал, ничего не выходило, Альберт. А потом Крюк поляну накрыл. Стал плакаться на житье-бытье и рассказал мне о химике этом и препарате. Это не наркотик даже. Психотроп какой-то. Но очень действенный. Башку на раз сносит. Превращает человека в форменную скотину. А по анализам не определишь ничего.
— Зачем такое изобретать? — передергиваю плечами.
— Ученые, — снисходительно тянет отец. — Им интересно. Азарт. Все дела… Поэтому до свадьбы можно не затягивать. Сразу предъявить Алене компромат…
— Нет, так не пойдет, — подскочив с места, выключаю телек, на экране которого «Дима» творит дичь. — Перед самой свадьбой приедет Оксана, предъявит свои права. А пока пусть поработает. А мы ей заплатим…
— Ее мать у Крюка работает. Недостача там у нее, — морщится отец. — Вот доча и отрабатывать будет. А нам надо — тест ДНК подогнать положительный. Да и какого платить? Не понимаю, — фыркает папа. — Мы этой шлюхе вон какого мужика считай подарили. Офицер. Отличник учебы. На нее повелся, как дурачок…
— Точно поведется?
— Ну, куда он денется. Ему дозу больше дадут, чем нашему «Диме».
— Не надо больше, а если с копыт слетит? Мне потом с покойником соревноваться ни к чему…
— Да нормально все будет. А ты пока делом займись. В командировку надо слетать в Прагу. Там конфликт интересов между Бурым и Лабодой назрел. Они меня вызывали. Но я пока никуда ехать не собираюсь. С матерью хочу побыть. А ты смотайся. Мозги проветри. И тут не маячь. Алена не должна ничего заподозрить…
— Да, — киваю я, расхаживая из угла в угол. Размышляю, засунув руки в карманы брюк. Поднимаю глаза к потолку. — Этот компромат пойдет как подтверждение связи нашего Оленя и шлюшки. Чтобы женишок с крючка не сорвался. Алене показывать фотки нельзя. Ей и приезда шлюхи будет достаточно.
— Что же тогда? — недоуменно смотрит на меня отец из-под очков.
— Девка приедет, потребует жениться, — рисую черным фломастером квадратик на белой доске. — Алена оскорбится и уйдет. Она не станет ничего выяснять. Гордая она у нас. Не будет мараться, — малюю красным кружок. — Вот тут наша задача — подхватить ее. Лучше за час до операции послать к ней Катю и Сэма. Олень, естественно, станет все отрицать, — вывожу перевернутый треугольник. — Но ему не должен никто поверить… Пару самых приличных фоток в обнимку с Оленем