— Против пули не попрешь, — резонно возразил он.
Внезапно с другой стороны двери послышался жалобный голос. От неожиданности Андрей отскочил от двери, споткнулся о свои кроссовки и шлепнулся на пятую точку.
Я не смогла сдержать улыбки. За дверью стояла Полина и жалобно просила:
— Ребята, откройте. Ну, пожалуйста.
Проворно разобравшись с замками, я распахнула дверь. Радостно взвизгнув, Полина вошла в квартиру и бросила на пол огромную сумку.
— Это что? — ошарашенно спросил Андрей.
— Мои вещи.
— А зачем они здесь?
— Я хочу немного пожить у вас.
— Что? — воскликнули мы в один голос.
— Я ушла из дома!
— Как это? — я не могла поверить своим ушам.
— Вернее, меня выгнали родители, — трагическим шепотом сообщила девушка.
— Ничего не понимаю, — замотал головой Андрей, поднимаясь с пола. — Тебя выгнали из дома?
— Ага.
— Но почему? — влезла я.
— Потому что сегодня меня видели вместе с Андреем.
— И что?
— А то, что мне нельзя встречаться с мальчиками наедине.
Андрей поперхнулся. Я стояла и хлопала глазами. Тут я вспомнила, что являюсь хозяйкой и обязана проявить гостеприимство.
— Пройдемте в гостиную, — засуетилась я. — Что мы в прихожей разговариваем?
Сняв туфли, Полина прошла в самую большую и красиво обставленную комнату, гордо именовавшуюся у нас гостиной. Она села на диван, а мы с братом расположились в кресле напротив.
— Расскажи, пожалуйста, о своих родителях, — попросил Андрей. — А то я ничего не понимаю.
— У меня предки — настоящие придурки, — послушно начала Полина, а я поморщилась. Я никогда не понимала тех людей, которые так говорят о своих родителях. О людях, давших им жизнь.
Я всегда очень любила свою маму. Пусть мы жили в откровенной бедности, нищете. Я годами не видела новых вещей, о компьютерах и телефонах даже не подозревала, зато я была счастлива. Я жила в прекрасной семье, у меня была любимая мама и младший брат. И даже на отца, который бросил нас на произвол судьбы, я никогда не держала зла.
Но Полина, очевидно, была совершенно другого мнения. Впрочем, очень скоро я частично стала понимать ее.
Родители Полины живут словно в пятнадцатом веке. Они запрещают ей абсолютно все. Нельзя дружить с парнями, которые ведут себя непорядочно. А если учесть, что непорядочно по их мнению ведут себя все, то дружить ей нельзя ни с кем.
Кроме того, Полине запрещается ходить в гости к подругам, приглашать их к себе тоже нельзя. Спать нужно ложиться в десять вечера, а вставать в семь утра, даже если для этого нет никакой необходимости. По дому почти все дела тоже были на Полине. Объяснялось это просто — девушка должна быть работящей.
— Кошмар, — прошептал Андрей. — Такого я даже представить не мог.
Не обращая на него никакого внимания, Полина продолжила объяснения.
Когда она была маленькой, то думала, что абсолютно все живут, как она. С возрастом пришло понимание — у всех нормальная жизнь, а у нее сплошной идиотизм. Что только ни предпринимала Поля, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, ничего не помогало. С родителями спорить было бесполезно.
Тогда, посовещавшись с близкими подругами, она решилась на обман. Каждый раз повод придумывался с особой тщательностью и, к великому удивлению Полины, у них все получилось. И началось… Одна ложь, потом вторая, третья. В конце концов, все сбились со счета. У Полины оказалась буйная фантазия, каждый раз она придумывала такое, что не поверить ей было просто невозможно. И жизнь вроде бы наладилась.
Несчастье случилось сегодня утром. Мать Полины ходила в универмаг за покупками и случайно увидела ее вместе с Андреем. Да еще в момент, когда они целовались. Сразу она ничего не сказала, но дома разгорелся такой скандал, что казалось, будто началась война. В итоге Полина хлопнула дверью и ушла из дома.
— И ты спокойно ушла? — не поверила я.
— Ну, не сказать, что спокойно, но ушла. Сказала, что они еще пожалеют и все такое.
— И что ты собираешься теперь делать? — поинтересовался Андрей.
— Если вы не против, я хотела бы пожить немного у вас, — она с надеждой посмотрела на меня. — А если нельзя, я буду жить на улице. Но к ним не вернусь ни за что.
— Нет-нет, мы не против, — Андрей вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнула.
— Живи, сколько хочешь, нам не жалко.
И он увел Полину показывать комнату. Я еще некоторое время посидела на месте, размышляя о том, какая все-таки странная штука жизнь. У одних вообще нет родителей, а другие просто мечтают от них избавиться…
* * *
На следующий день меня вызвали на допрос к следователю. Приятный мужской голос по телефону попросил явиться к десяти утра в районное отделение полиции, в кабинет номер пять.
Не став спорить, я явилась туда как раз к десяти часам. Первое, что я увидела, было ничем не примечательное здание. Не сказать, что очень плохое, но и красивым не назовешь. Изнутри все выглядело гораздо хуже. Стены коридоров выкрашены жуткой темно-синей краской, на полу лежал очень старый линолеум, которым даже бомжи не стали бы украшать свое жилище. Потолок давно нуждался в побелке.
На двери пятого кабинета висела табличка: «Рыбаков Александр Сергеевич. Старший следователь».
Надо же, тезка великого писателя Пушкина.
Вежливо постучавшись, я вошла. За столом, заваленным бумагами, сидел довольно пожилой мужчина приятной внешности.
— Проходите, — пригласил он меня и кивком головы показал на металлический стул, расположенный напротив его рабочего стола. Наверняка на этом стуле сидел не один преступник.
Присев на самый краешек, я вопросительно уставилась на следователя.
— Алена Викторовна, мы вызвали вас на официальный допрос по поводу убийства Фролова Максима.
— Но меня ведь уже допрашивали.
— Я знаю. Но это было сразу же, на месте преступления, так как имелась возможность раскрыть убийство по горячим следам. К сожалению, этого не случилось. Но даже если бы мы и раскрыли это дело, вас все равно пришлось бы допрашивать. Чтобы запротоколировать показания на бумаге.
Я молча слушала тираду. Все понятно — расследование зашло в тупик, они не знают, что дальше делать, вот и создают видимость работы. Мол, смотрите, вот они мы, работаем, опрашиваем главную свидетельницу.
Но вслух этого я, естественно, не сказала. Дождавшись, пока в кабинет придет молодой человек, который должен был записывать мой рассказ, мы приступили к делу.
Сначала все шло хорошо. Александр Сергеевич не спеша задавал вопрос за вопросом, а я на них отвечала, понимая, что это нужно, от этого никуда не денешься. Но когда вопросы пошли по второму разу, меня начало охватывать раздражение. Ну,