Я постоял под душем, вытерся большим махровым полотенцем. Жизнь становилась всё лучше и лучше. Дел, конечно, разгребать ещё целый вагон, но даже слона едят по кусочкам.
В своей комнате я переоделся в чистое, натянув на себя обычную чёрную майку. Гардероб разберу чуть попозже. А теперь — за обед, нельзя заставлять Кимуру-сан ждать слишком долго.
В прошлой жизни я осиротел рано. Пока служил в армии, так что даже похоронили матушку без меня, в отпуск с таджикской границы выехать было нельзя. Отца и вовсе не знал. Полярник, как же.
Так что здесь я хоть и ощущал господина и госпожу Кимура чужими людьми, по воспоминаниям самого Кадзуки, своих детей они любили. Пусть даже Кадзуки был по отношению к ним полным засранцем.
Я вышел на кухню, довольно большую, служившую ещё и столовой, сел на пол за низенький стол, на котором уже меня ожидала еда. Большая тарелка риса с какой-то мясной подливкой, неизвестный мне жирный бульон, в котором плавала половинка варёного яйца, салат с прозрачной лапшой… Неудивительно, что Кадзуки такой комплекции. Я взял палочки, не зная, с чего начать.
— Ты ешь, ешь, — не отрываясь от хлопот за плитой, сказала госпожа Кимура.
Ладно хоть с палочками управляться я умел машинально, благодаря старым навыкам Кадзуки.
— Итадакимас, — буркнул я, истекая слюнками.
А затем набросился на это пиршество, понимая, что похудеть будет дьявольски сложно. Рис таял во рту, чуть острый соус нежно теребил вкусовые сосочки, так, что я едва сдерживался, чтобы не сожрать всё это в один присест.
— Рассказывай, Кадзуки, — произнесла госпожа Кимура.
Она мыла посуду, стоя ко мне спиной. Вода громко журчала, на плите опять уже что-то кипело.
— Что рассказывать? — с набитым ртом сказал я.
— Что с работой? Что с твоим лицом? Где ты пропадал? — спросила она, даже не оборачиваясь, тоном, не допускающим вранья или увиливания от ответов.
Она здесь власть. А не отец.
Я молча продолжил трапезу.
— Кадзуки, — строго произнесла госпожа Кимура, поворачиваясь ко мне.
Я поднял на неё взгляд. Выглядела она ещё не старой, в самом расцвете сил, и походила больше на Юрико-тян, такая же хрупкая, пусть и следы прожитых лет уже отразились на её лице. Причёска — чёрное каре, карие глаза, правильные черты лица. Сходства с Кадзуки я заметить не смог. В её глазах искрился лёд с вершины Фудзи.
— Не смей меня игнорировать, — сказала она.
— Я, вообще-то, ем. Очень вкусно, — сказал я.
— Кадзуки… — угрожающим тоном произнесла она.
Не уверен, что она смогла бы хоть как-то на меня повлиять или осуществить свои угрозы. Но лучше не проверять.
— Работу я найду. Уже нашёл, завтра на собеседование, — сказал я. — Лицо у меня такое, потому что меня вчера побили. Там и пропадал.
Госпожа Кимура недоверчиво посмотрела на меня, прищурив и без того небольшие глаза.
— Я звоню в полицию, — заявила она вдруг, скидывая фартук. — Их найдут.
Пришлось выскочить из-за стола и перехватить её на полпути к телефону. Я буквально загородил собой проход в коридор, в котором висел стационарный телефонPanasonic.Сдвинуть с места она меня не могла при всём желании, я был шире, тяжелее и выше неё.
— Не надо никакой полиции, — спокойно сказал я. — Я их сам найду. Уже нашёл.
Она посмотрела на меня снизу вверх, сложив руки на груди.
— Отойди, — потребовала она.
— Нет, — спокойно ответил я.
— Я скажу отцу. Он тебя накажет, — пригрозила она.
Я молча покачал головой. На столе остывал недоеденный рис, и мне жутко хотелось вернуться к еде. На плите из кастрюли полезла белая пена, с шипением касаясь пламени.
— Там кипит, — сказал я.
— Ой! Кадзуки! — спохватилась госпожа Кимура, накидывая фартук обратно и бегом возвращаясь к плите.
Наконец-то и мне посчастливилось вернуться за стол. Я принялся неторопливо доедать оставшееся, хотя чувствовал, что уже насытился. Порцию, пожалуй, можно и урезать.
— Что за работу ты нашёл? — спросила госпожа Кимура, ликвидировав последствия аварии на плите.
— Пока не хочу говорить, — сказал я. — Рано ещё, я ведь никуда пока не устроился.
— Ну ладно… — сказала она. — И чем тебе завод не понравился? Сидишь себе спокойно… Никто даже не трогает…
Я не стал отвечать и что-то объяснять, видя, что толку от этого не будет. Молча доел всё без остатка.
— Спасибо, было очень вкусно. Это просто пиршество! — сказал я.
Госпожа Кимура, занятая шинкованием огурца, просто кивнула в ответ. Про полицию она, похоже, уже забыла.
Я на всякий случай отключил домашний телефон, чуть выщелкнув провод из аппарата, а потом ушёл к себе в комнату. Вот теперь можно подыскать подходящую одежду, вот только единственной приличной оказался старый школьный костюм Кадзуки. Всё остальное можно было смело отправлять в утиль. Так что я стряхнул с чёрного костюма пыль, примерил, посмотрелся в зеркало. Вот так, пожалуй, можно уже отправляться в офис якудза. А не в футболке с Ганбастером.
Глава 3
Заодно я перебрал весь гардероб Кадзуки, складывая в большой чёрный мешок всё, что казалось мне неподходящим и неуместным. Старую футболку с Микки Маусом, ярко-жёлтые штаны, полосатую кофту, всё, что не по размеру, всё яркое и откровенно детское. Настало время чёрных костюмов. Всё остальное отправится в секонды или в гуманитарку.
Госпожа Кимура даже заглянула посмотреть, чем это я занимаюсь. Осторожно, думая, что я не вижу, но я заметил её недоверчивый взгляд. Что ж, спешу поздравить, сыночка-корзиночка взялся за ум. Не так, как старшенький Кейташи, но взялся.
Вслед за старой одеждой отправились анимешные постеры, остатки игрушек, манга и комиксы, и так далее. Долго думал над приставкой Nintendo, которую я помнил как Денди, на которой мы в своё время рубились в драчки, а Кадзуки играл в какие-то задротские ролёвки. Выбрасывать не стал, но всё-таки убрал подальше.
Пока занимался уборкой — из школы вернулась Юрико-тян, и внимание матери целиком переключилось на неё. Но вынести скопившийся в комнате мусор мне всё равно не удалось.
— Кадзуки-кун, ты куда? Что это у тебя? — нахмурилась Кимура-сан. — Сегодня же среда, а мусоровоз будет только в пятницу! Ты его рассортировал?
— Не-ет… — протянул я.
— Ох, горе мне… — вздохнула она.
— Кадзуки-кун, ну ты и тупица, — хихикнула Юрико-тян, уплетая рис.
— Юрико! — строго одёрнула её мать.
Пришлось возвращать мешок обратно в комнату, вспоминать, как тут сортируется мусор и раскладывать по отдельности. И оставлять до пятницы. Слава богу, он