Прошла мимо неё в комнату. Повесила чехол на место, закрыла шкаф.
Какой мне ресторан, о чём я?! У меня маленький сынок, я ведь больше никогда не оставлю его одного. Никогда-никогда. И с Маратом нам совсем не по пути. Молодой, здоровый красавчик, как бы он не смотрел на меня, но это не мой мужчина. Может я и дура, но пока мужчины, попадавшиеся мне на глаза проигрывали вчистую Ольшанскому. Дело не в том, что я слепо любила Романа, да я вроде бы уже и не девочка, чтоб страсть вышибала меня из разума. Просто я не готова до сих пор ни к каким отношениям.
Села возле Миши. Гладила светлые волосы мальчугана на его головушке, нежно целовала тёплое личико. Улеглась рядом, обняла его. Хороший мой, золотой. Счастье моё. Вот подрастёт мой Миша, вместе пойдём и в ресторан и в кино.
Глава 20
Оля вчера уехала, я до сих пор не мог смириться с этим. Не спал, с пяти утра сел за документы, завалил себя работой, пытаясь справиться с ситуацией. Всё же заставил себя после бессонной ночи выйти на утреннюю пробежку, намотал лишних кругов. В ванной пытался взбодриться под холодным душем.
Потом, выжатый как лимон, добрался до кабинета. Сел за стол, поедом жрал себя изнутри. Почему я не удержал её!
— Пап, а эта тётка тебе кто? — Эвелина наползла локтями на мой стол в кабинете, смяв пару документов и специально громко чавкая чупсом во рту. Поднял на неё глаза, хотел шикнуть, чтоб вела себя прилично, осёкся.
Хорошо, что дочь совершенно не была похожа на мать, смотреть на её лицо было одно удовольствие. Чернявая, с ярко- зелёными глазами под пушистыми ресницами. Маленький упрямый рот, вечно хмурые брови и упрямо сощуренные глаза. Моя копия. От матери только наглость и взбалмошность.
— Знакомая.
— Ясно. Врёшь, как всегда, — Эвелина развалилась в кресле напротив: — Знакомые тётки к тебе в дом не ходят, а эта пришла и Мишку забрала. Эх, жаль. Был у меня хороший дружок и вот. Снова я одна.
— Пойдёшь в школу, будут у тебя подруги. Сможешь сюда приглашать.
— А сейчас что делать? На тебя смотреть?
— Иди книгу почитай.
— Сам то давно книжку читал?
— Вспомни, с кем разговариваешь! — сверкнул глазами на дочь.
— С лузером разговариваю, — маленькая хамка продолжала раскачиваться на локтях, выплюнув чупа-чупс, набив рот жвачкой и выдувая свои чёртовы розовые пузыри. Эх, был бы пацан, отвесил бы ему подзатыльник. А тут девочка. И что с ней делать.
— Эвелина, я тебе не товарищ, я взрослый мужчина и ты должна меня уважать.
— А я и уважаю. Не боись, пап, старых как ты тоже девушки бросают.
Сжал челюсти. Девушки. Бросают. Вот и меня пять лет назад бросила. Сам виноват. Я скрипнул челюстями, какой же я дебил, сегодня был шанс удержать Олю, и я снова его упустил.
— Эй, ты чего зубами хрустишь? Пап, а давай праздник устроим. Раз мне никуда нельзя, сюда артистов позовём, моих подружек из Одинцово позовём, Мишку.
Я ему, кстати, обещала встретиться.
Я поднял голову. Насчёт Миши не уверен, а вот использовать праздник как повод, чтоб увидеть Олю — как раз.
Только подумал о ней, заныло сердце. Ещё тот чёрт, что буквально на руках вчера усаживал её в машину. Надо бы обломать ему рога, чтоб чужих жён не лапал.
Вспомнил, как Оля к его машине подошла. Сжал кулаки, видя, как тот амбал сначала бережно усаживал пацана в детское кресло, а потом… Мать твою… Ещё бережнее подхвати мою Ольгу на руки. Она отпустила ходунки, те чуть откатились, а этот черногривый с хвостом понёс её к машине. Я в два прыжка оказался возле них, рявкнул:
— А ну, поставь её!
Мужик, гад, продолжал держать Ольгу, она повернула ко мне лицо и смотрела с таким презрением, что прожигала взглядом насквозь.
Мужик повернулся ко мне, отвечал сухо, вроде не агрессивно. На первый взгляд. Но на второй было ясно, если он и поставит Ольгу, только чтоб освободить руки и врезать мне в челюсть. Я, вместо того, чтоб дать ему в рог, стоял развесив уши, понимая: сцепись мы, Олькин мальчишка в машине испугался бы. Ещё этот амбал чуть прищурился:
— Я врач Ольги Владимировны, её физиотерапевт.
— А я её муж.
Вместо того, чтоб навалять друг-другу, как два идиота тявкали друг на друга.
Зараза, лучше не вспоминать. Так, что там Эвелина сказала? Вспоминал последнюю фразу дочери. Устроить праздник и пригласить Мишу с Олей.
Так, так. Идея Эвелины хорошая, только надо сделать вот что.
Сердце обрадованно застучало. Я, как мальчишка, предвкушал охоту за строптивой девчонкой. Не сомневался, Ольга обижена за прошлое, не скрою, я был не прав, но не настолько, чтоб дуться.
— Вот удивляюсь тебе, пап. Ты же вроде с бабками дело имеешь, а тугодум тот ещё.
— Эвелина! — я хлопнул по столу: — Что ж ты такая, как бы сказать..
— Чего ты ходишь вокруг слова “ тупая”, пап?
— Ты не тупая! Ты невоспитанная, ты же в элитных школах, в супер-немецком интернате училась. Вас литературным языком говорить не учили?
— Хочешь, расскажу, чему меня учили девочку-заморыша одногруппники на том простом основании, что я была самая бедная в группе. Они все ездили на выходные домой, а я никогда никуда не выезжала. Жила в кампусе как бесправная собачонка и думала, как сбежать домой, к маме. — дочь тряхнула дредами, выпрямилась, пригвоздив меня таким горьким взглядом.
— Постой, я передавал большие суммы на тебя матери…
— Ну, и кто из вас врёт? Она по телефону говорила, что ты копейки выдавливал из себя..
— Иди ко мне, — я порывисто встал, прижал к себе худенькие плечики, уткнулся носом в её идиотские тряпки на голове: — Мне жаль, что не был с тобой рядом.
— Ой, не плач, пап. Пережила уже. Я там многим показала свой хук справа и удар с ноги. Не всем понравилось, но что ж делать. Я ведь тоже не сто евро, чтоб всем нравится.
Она снова навалилась на стол:
— Слушай, скоро сентябрь, ты меня куда спровадишь?
— В школу на соседней улице. В обычную московскую школу. С августа репетиторы придут, чтоб ты по программе сориентировалась. Есть другие идеи?
Она пожала плечами, звонко лопнув пузырь из жвачки:
— Насчёт говорить литературно: умею и получше тебя. Причём, как