Остальные спицы подтянул, проверяя прочность каждой. Обод осмотрел, трещины зачистил, стянул железными полосами, прибитыми гвоздями.
Ступицу вытащили, очистили от грязи, набили внутрь пакли, смоченной в дегте, импровизированная смазка.
Я подошел ближе, когда они работали над ступицей:
— Федор, а если бы не паклю с дегтем использовать, а сделать специальный вкладыш? Из более твердого дерева, пропитанного маслом?
Кузнец оторвался от работы, посмотрел на меня:
— Вкладыш? Это как?
— Ну, вставку такую. В ступицу, чтобы ось не терла само дерево колеса, а терла вставку. Вставка износится, заменил новой, а само колесо целое.
Федор задумался, почесал бороду:
— Умно. Правда, работы больше. Вкладыш этот вытачивать надо, подгонять. Но идея толковая, чего говорить. У меня один барин как-то просил похожее сделать, для кареты своей. Только у него из меди вкладыш, дорогой.
— Медь хорошо, но можно и из дерева твердого. Дуб, например, или граб.
— Граба у нас нет, — мотнул головой кузнец. — Дуб есть. Могу попробовать, если барин заплатит.
Я покачал головой:
— Сейчас не надо. Времени нет. А вот в будущем попробуй.
Федор кивнул, вернулся к работе.
Я отошел, сел на завалинку у конюшни. Достал из кармана записную книжку, начал делать зарисовки. Рисовал колесо, ступицу, спицы. Прикидывал, как можно улучшить конструкцию.
Рессоры нужны другие, мягкие, с хорошим прогибом. Можно использовать многослойные стальные пластины, соединенные болтами. Амортизация будет лучше.
Кузов можно подвесить не на кожаных ремнях, а на рессорах. Тряска уменьшится в разы.
На колеса надо вкладыши в ступицы, как я говорил Федору. Регулярная смазка, лучше не дегтем, а настоящим машинным маслом.
Обивка внутри — мягкие подушки, а не жесткий конский волос. Спинки выше, с наклоном.
Вентиляция — окна с регулируемыми жалюзи, чтобы воздух поступал, но пыль не лезла. Можно сделать воздуховоды в крыше, с заслонками.
Освещение — фонарь внутри, масляный или свечной. Чтобы вечером можно читать, а не сидеть в темноте.
Записывал быстро, сокращениями, чтобы не забыть. Идеи текли потоком, годы инженерной практики в прошлой жизни давали о себе знать.
Савва Лукич вышел из здания станции, подошел, заглянул через плечо:
— Что это вы, ваше благородие, рисуете?
— Чертежи. Как карету улучшить можно.
Купец присмотрелся к рисункам, покачал головой:
— Не понимаю ничего. Какие-то закорючки, линии. У вас, инженеров, свой язык, видно.
— Можно и так сказать.
— А что там улучшать-то? Карета и есть карета. Четыре колеса, кузов, лошади тянут. Веками так ездили, и ничего, довозили.
— Довозили, — согласился я. — Только спины у всех болят, кости ломит. А могло бы быть удобнее.
— Удобнее? — купец хмыкнул. — Ну ежели б мягкие подушки поставить, да окна побольше сделать, было бы лучше, это верно. Только кто ж это делать будет? Конторы почтовые и так еле концы с концами сводят.
— Тот, кто умнее, сделает. И обгонит остальных.
Савва Лукич покосился на меня с любопытством, но спорить не стал. Зевнул, потянулся:
— Пойду-ка я вздремну, пока чинят. А то дорога вымотала.
Ушел обратно в здание. Я остался сидеть, продолжая делать записи.
Федор с помощником закончили работу через три с половиной часа. Поставили колесо обратно на ось, проверили крепление, покрутили.
— Готово, — объявил кузнец. — Теперь верст триста проедете, не сломается. Потом опять смазать надо будет, но это уж на следующей станции.
Степан осмотрел работу, кивнул одобрительно:
— Ладно сделал. Спасибо, Федор.
Савва Лукич вышел, протирая глаза, видно, всерьез заснул. Я отдал ему два рубля. Купец взял, полез в карман, достал кошелек, отсчитал три рубля, передал кузнецу все пять:
— Получай. Только чтоб до Москвы довезло, а то приеду обратно, спрашивать буду.
Федор ухмыльнулся:
— Довезет, барин. Мы крепко делаем.
Мы забрались в карету. Степан взобрался на козлы, тронул лошадей.
Поехали дальше.
Карета действительно шла лучше, колесо больше не скрипело так отчаянно, тряска уменьшилась слегка. Но ненамного.
Я сидел, глядя в окно, думая. Починили колесо, хорошо. Но это временное решение. Вся карета требует модернизации. А лучше совсем новая конструкция, с учетом современных принципов механики.
Интересно, удастся ли в Туле найти мастеров, которые поймут мои идеи?
Глава 3
Поломка
Станция Павлоград. Утро шестого дня пути. Апрельское солнце поднималось над степью, выжигая остатки росы. Воздух свежий, пахнет полынью и конским навозом.
Мы стояли во дворе станции, ожидая, пока Степан перепряжет лошадей. Савва Лукич потягивал остывший чай из глиняной кружки, я разминал затекшие ноги, расхаживая по двору.
К станции подъехала телега, запряженная парой лошадей. На козлах сидел возница, молодой парень в холщовой рубахе. В кузове, на тюках с товаром, устроился пассажир.
Пассажир слез с телеги, отряхнул полы сюртука. Мужчина лет сорока, среднего роста, плотного сложения. Лицо круглое, румяное, маленькие глазки бегают, изучая обстановку. Бородка жидкая, рыжеватая, тщательно расчесана. На голове картуз с лакированным козырьком, на ногах сапоги, яловые, начищенные.
Одет он в черный суконный сюртук, добротный, но видавший виды. Воротник засален, локти потерты, пуговицы разнокалиберные, видно, меняли не раз. Под сюртуком жилет серый, в мелкую клетку, часовая цепочка серебряная, идет через петлицу.
Подошел к смотрителю станции, достал бумажник, показал бумагу. Смотритель кивнул, записал в книгу.
Возница с телеги начал стаскивать багаж. Три тюка, перевязанные веревками, тяжелые, судя по тому, как мужик натужно тащил каждый. Потом сундук, обитый железом, с массивным замком, размером с добрый ларь. Возница вдвоем с помощником еле справились.
Савва Лукич, допив чай, подошел к новоприбывшему, поздоровался:
— Здравствуйте, милостивый государь. Вы тоже в путь собираетесь?
Тот обернулся, поклонился:
— Здравствуйте, здравствуйте. Рогожин Кузьма Матвеевич, купец третьей гильдии, из Ростова. В Харьков еду, на ярмарку. А вы, почтенный?
— Громов Савва Лукич, купец второй гильдии. В Москву направляюсь.
Рогожин оживился:
— В Москву? Вот и славно! Значит, путь наш вместе ляжет, до самого Харькова. А вы на чем едете?
Савва Лукич кивнул на нашу карету:
— Вот, на почтовой. Места еще есть, если что.
Рогожин подошел к карете, обошел кругом, заглянул внутрь. Поморщился:
— Тесновато. А багаж мой влезет?
— На крышу привяжем. Ямщик управится.
Рогожин почесал бородку, прикидывая. Посмотрел на свою телегу, возница уже собирался уезжать обратно.
— А сколько до Харькова ехать?
— Дня три, может, четыре. Смотря как дорога пойдет.
— Хм. На телеге неделю трястись придется. — Рогожин решился. — Ладно, поеду с вами. Сколько платить?
Поторговался для приличия, сбил на полтора рубля, согласился. Расплатился со своим возницей, тот уехал.
Увидев багаж Рогожина, Степан остановился посреди двора, руки в боки:
— Это что ж такое?