Я пошел домой.
Глава 24
Испытания
В пятницу в полдень я сидел опершись на верстак, и смотрел на шесть насосов, выстроенных в ряд. Медь блестела, отполированная Трофимом до зеркального блеска. Рычаги черные, кованые, ровные. Все болты затянуты, все соединения проверены. Работа наконец закончена.
— Все готово, Александр Дмитриевич, — сказал Семен, вытирая руки о фартук. — Можно хоть сейчас сдавать.
— Сначала проверим еще раз. Каждый насос.
Работники принесли бадьи с водой. По очереди испытали насосы, заливали воду, качали, смотрели на струю, проверяли соединения.
Первый насос работал отлично. Рычаг ходил ровно, вода лилась мощной струей, нигде не текло
Второй то же самое.
Третий, четвертый, пятый все безупречно.
На шестом, с двойной кожаной прокладкой на воске немного туго качал рычаг, но прокладка уже разработалась за эти дни, трение намного уменьшилось. Работал хорошо.
— Порядок, — сказал я. — Завтра придут заказчики. Принимать нашу работу. Гришка, иди к Федору Ивановичу, передай записку.
Я достал лист бумаги, коротко написал: «Насосы готовы. Прошу назначить приемку на завтра, субботу».
Гришка взял лист и побежал в пожарную часть.
Остальные работники навели порядок в мастерской: подмели стружку, убрали инструменты, еще раз протерли насосы. К вечеру мастерская выглядела как на парад, везде чисто, аккуратно, насосы сияли как золотые.
Гришка вернулся через час:
— Александр Дмитриевич, Федор Иванович велели передать, завтра в десять утра приемка. Придет он сам, помощник его Петр Александрович, и еще один человек от городской управы.
— От управы? Кто?
— Не сказали.
Я кивнул. Понятно. От управы, значит, от Зубкова.
— Хорошо. Завтра в девять все будьте здесь. Оденьтесь получше.
Работники, кроме Гришки, кивнули и разошлись по домам. Я остался, походил между насосами, проверил все в последний раз. Все в порядке. Документы готовы: смета, журнал работ, чертежи.
Ушел домой, молча поужинал. Матрена Ивановна видела, что я задумался и не приставала с расспросами.
Лег спать, и быстро заснул.
Утром проснулся рано, оделся, пошел в мастерскую. Работники уже там, все в чистых рубахах, волосы причесаны.
В десять утра приехал Крылов. С ним заместитель Петр Александрович Светлов, пожарный поручик, лет сорока, с седыми усами, и обветренным лицом. И третий человек, незнакомый мужчина, в темном сюртуке, с портфелем.
Крылов представил его:
— Александр Дмитриевич, вот Петр Александрович, мой заместитель. А это Павел Степанович Морозов, технический надзиратель от городской управы. Прислан проверить работу.
Я поклонился. Морозов пожал руку. Он держался сухо, без тепла. Лицо узкое, нос длинный, губы тонкие. Глаза холодные.
— Покажите документацию, — сказал Морозов.
Подал папку с бумагами. Морозов взял, начал листать, хмурился, что-то помечал карандашом на полях.
Крылов сказал:
— Ну что, Александр Дмитриевич, показывайте, что у вас получилось.
Я подвел их к насосам, рассказал об улучшениях:
— Мы установили медные клапаны вместо кожаных. Они будут служить годами. Диаметр поршней увеличен на четверть, это подняло производительность выше. Штоки усилены, не согнутся под нагрузкой.
Светлов слушал внимательно, кивал. Крылов улыбался, я ему уже рассказывал все это раньше.
Но Морозов молчал и хмурился.
— Давайте испытаем, — сказал Крылов.
Семен принес бадью с водой, залил в первый насос. Трофим взялся за рычаг, начал качать.
Насос заработал, рычаг ходил плавно, из выходного патрубка лилась мощная струя.
Светлов присвистнул:
— Струя мощная! Сильнее, чем у старых насосов!
— Производительность двадцать ведер в минуту, — сказал я. — У старых насосов пятнадцать.
— На треть больше! — Крылов довольно кивнул. — Отлично!
Мы испытали все шесть насосов по очереди. Все работали безупречно.
Светлов сказал:
— Федор Иванович, работа отличная. Насосы лучше прежних. Надо принимать.
Крылов кивнул:
— Согласен. Александр Дмитриевич, поздравляю. Работу принимаем.
Я почувствовал облегчение. Не зря трудились все это время.
Но Морозов вдруг заговорил, сухим и холодным голосом:
— Погодите. Я вижу отклонения от стандартной конструкции.
Все обернулись.
— Какие отклонения? — нахмурился Крылов.
Морозов скривил уголки рта:
— По заказу насосы должны быть обычной конструкции, изменения не согласованы с начальством. А ежели они не выдержат давления? Что если сломается во время пожара? — Он показал пальцем на чертеж. — Здесь клапаны кожаные, а у вас медные. Здесь диаметр поршня семь вершков, а у вас больше. Это отклонения. Опасные отклонения.
Я ответил:
— Отклонения сделаны для улучшения характеристик. Результат получился лучше.
Морозов покачал головой:
— В задании указаны все нужные образцы вы должны были сделать по заданию. Любые изменения должны быть согласованы заранее с управой. А вы ничего не согласовали это самоуправство.
Крылов вспылил:
— Павел Степанович, но ведь насосы работают лучше! Производительность выше, качество отличное! Какая разница, какие там клапаны⁈
Морозов упрямо:
— Правила есть правила. Если в задании указан образец, надо ему соответствовать. Повторяю иначе это самоуправство и вольнодумство.
— Самоуправство⁈ — Я насмешливо улыбнулся хотя чувствовал к чему он клонит. — Я улучшил конструкцию! Сделал насосы надежнее и мощнее!
Морозов холодно:
— Повторяю вы действовали без разрешения управы. Следовательно, работа выполнена с нарушением задания. Не могу рекомендовать приемку.
Повисла тишина. Крылов покраснел, сжал кулаки. Светлов смотрел на Морозова с недоумением.
Я стоял, глядя на этого чиновника, и понимал, что вот она, интрига Зубкова. Придраться по формальному поводу и забраковать работу.
— Павел Степанович, — сказал Крылов медленно, сдерживаясь, — вы понимаете, что говорите? Отличная работа, а вы из-за какой-то бумажки…
Морозов перебил:
— Федор Иванович, я выполняю свои обязанности. Задание нарушено, значит, работа не может быть принята. Либо господин Воронцов приводит насосы в соответствие с образцом, либо получает официальное разрешение на изменение конструкции от управы.
— Сколько времени займет получение разрешения? — спросил я, уже зная ответ.
— Документы надо подать, согласовать с техническим отделом, получить подпись городского головы. Недели три, месяц.
— Месяц⁈ Срок сдачи сегодня!
Морозов равнодушно пожал плечами:
— Это ваши затруднения. Я не могу нарушать правила.
Крылов шагнул к нему:
— Павел Степанович, так нельзя! Работа сделана прекрасно, а вы…
— Федор Иванович, — Морозов пожал плечами, — мое заключение будет готово к понедельнику. Рекомендую отказать в приемке до устранения нарушений.
Он сухо поклонился и вышел из мастерской.
Светлов негромко выругался. Крылов стоял, тяжело дыша.
Я смотрел на дверь, за которой скрылся Морозов. Долгие часы работы. Отличный результат. И все может рухнуть из-за формальной придирки.
Крылов повернулся ко мне:
— Александр Дмитриевич, это Зубков постарался. Прислал своего человека, дал указание придраться.
— Понимаю.
— Что теперь делать?
Я медленно покачал головой:
— Не знаю, Федор Иванович. Переделывать значит минимум месяц работы. Ждать разрешения тоже теряем месяц. А срок прошел.
Крылов ударил кулаком по ладони:
— Интрига! Подлая интрига!
Светлов тихо спросил:
— Может, обратиться напрямую