Рама дубовая, толстая, темная от времени. Соединения на шипах, укрепленные деревянными нагелями. В нескольких местах видны трещины, тонкие, но идущие вдоль волокон.
Рессоры железные, листовые. По две на каждую ось, передняя и задняя. Передние покрыты легким налетом ржавчины, но сохранили упругость, судя по форме. Задние заржавели сильнее, пластины слиплись, утратили изгиб.
Кожаные ремни подвески идут от рамы к кузову. Четыре штуки, по углам. Кожа толстая, некогда прочная, теперь пересохшая. Трещины по всей длине, особенно в местах крепления. Один ремень надорван наполовину.
Присел возле переднего колеса, провел пальцем по ступице. Грязь застарелая, смешанная с остатками смазки, затвердела как камень. Покрутил колесо, идет туго, с натугой. Подшипники забиты, вкладыши наверняка растрескались.
Открыл дверь кузова. Петли заскрипели, но держали крепко. Внутри два сиденья, продольных, друг напротив друга. Обивка когда-то замшевая, теперь изъедена молью. Набивка из конского волоса вылезла клочьями. Пахло плесенью и мышами.
Пол дощатый, доски рассохлись, между ними щели в два пальца шириной. Одна доска треснула по центру, но держалась. Стены обшиты тонкими панелями, местами отошедшими от каркаса.
Савва Лукич стоял рядом, смотрел с сомнением:
— Что, ваше благородие? На этой развалине далеко не уедешь.
Травин усмехнулся:
— Развалина, верно говорите. Отец на ней в Петербург ездил, еще при императоре Александре Павловиче. Потом я в Москву пару раз съездил, в молодости. А после встала, не нужна стала. Двадцать лет простояла, может, больше.
Рогожин подошел, заглянул внутрь кузова, поморщился:
— Да тут мыши, небось, гнезда свили. И обивка вся пропала.
Я обошел коляску еще раз, проверяя каждую деталь. Рама целая. Колеса целые. Оси целые. Рессоры целые. Кожаные ремни пересохли, но не порваны.
Повернулся к Травину:
— Николай Петрович, а если бы я починил эту коляску и довел ее до рабочего состояния, вы дали бы нам взять ее напрокат? С возвратом через месяц или выкупом?
Травин удивленно приподнял брови:
— Починили? Вы? Сами?
— Я инженер. Карету чинить сумею.
— Инженер… — Травин посмотрел на меня внимательнее. — А сколько времени вам понадобится?
— Два дня.
Савва Лукич фыркнул:
— Два дня? Господин капитан, вы колесо веревками обмотали, когда спица треснула, это одно дело. А тут целую коляску за два дня восстановить? Не верю!
Рогожин подхватил:
— Да бросьте вы это! Давайте лошадей наймем, доедем до станции, там что-нибудь придумаем!
Я не ответил, продолжая смотреть на Травина.
Помещик задумался. Походил вдоль коляски, заглянул внутрь, пощупал раму. Выпрямился:
— Господин капитан, вы говорите два дня. А что вам нужно для работы?
— Инструменты, материалы, помощники. У вас есть мастеровые?
— Есть. Плотник Архип, мужик толковый, хоть и угрюмый. Кузнец Тимофей, молодой еще, но руки золотые. Инструменты в мастерских имеются, пилы, рубанки, молотки, клещи. Кузница действующая, горн, наковальня. Материалы… — он задумался, — доски есть, железо есть, кожа найдется, деготь, пакля, гвозди. Что еще нужно?
— Пока хватит.
Травин снова посмотрел на коляску, потом на меня. Помолчал, задумчиво поглаживая усы.
— Господин капитан, скажите честно, вы действительно уверены, что справитесь? Не обижу, если откажетесь. Коляска старая, работы много. Можем попробовать по-другому устроиться, завтра утром пошлю человека на станцию, к обеду вернется с известиями.
Я покачал головой:
— Два дня, и коляска будет готова. Даю слово офицера.
Савва Лукич хмыкнул:
— Слово-то слово, а дело делом. Ваше благородие, вы же сами видите, тут не просто колесо веревкой обмотать. Тут рессоры ржавые, ремни пересохшие, обивка вся истлела. Неделя работы, не меньше!
Рогожин кивнул:
— Верно говорит. Я вот в прошлом году бричку чинил, мастер две недели возился. А тут коляска вдвое больше, да еще в таком запустении.
Травин прошелся вдоль коляски, провел рукой по раме, по колесу. Остановился, обернулся:
— А что именно вы собираетесь делать, капитан? Какие работы?
Я подошел к задней рессоре, показал:
— Рессоры очистить от ржавчины, проверить упругость. Если нужно, усилить дополнительными пластинами. Колеса снять, ступицы прочистить, смазать как следует, поставить вкладыши. Кожаные ремни сплести новые или укрепить старые. Раму проверить, соединения подтянуть. Обивку заменить подручными материалами. Кузов законопатить, щели заделать.
Травин слушал внимательно, кивал:
— Разумно. Но это же целая программа работ. Вы один не справитесь.
— Не один. Вы говорили, у вас плотник есть и кузнец. Они помогут.
— Архип и Тимофей… — Травин задумался. — Архип угрюмый, спорить любит, но дело знает. Тимофей молодой, горячий, но работящий. Могу дать их на два дня, если согласятся.
Савва Лукич покачал головой недоверчиво:
— Николай Петрович, вы что ж, всерьез думаете, что получится? За два дня?
Травин усмехнулся:
— А почему бы и нет? Если господин капитан так уверен… Впрочем, уверенность уверенностью, а проверить надо.
Он снова обошел коляску, заглянул под раму, пощупал рессоры. Выпрямился, посмотрел мне в глаза:
— Знаете что, господин капитан? Предлагаю так… Если вы почините эту коляску за два дня так, что на ней можно ехать без опаски, я дарю вам ее. Совсем, безвозмездно. Все равно мне она не нужна, а вам пригодится. Но если не почините, платите мне двадцать рублей за потраченное время моих работников.
Я кивнул:
— Согласен.
Савва Лукич покачал головой с усмешкой:
— Вот оно что! Пари затеяли! Ну, раз так, то и я ставлю. Пятьдесят рублей, что господин капитан не сделает эту коляску удобнее, чем почтовая карета! Если сделает, плачу. Не сделает, вы мне, ваше благородие, двадцать пять рублей.
Рогожин, видя азарт, тоже оживился:
— И я ставлю двадцать пять рублей на то же! Не верю я в чудеса!
Травин рассмеялся:
— Вот так развлечение! Давно у меня в усадьбе не было таких интересных гостей. Идет, господа. Засвидетельствуем пари письменно, по всей форме. Пойдемте в дом, составим бумагу.
Мы вернулись в кабинет. Травин сел за стол, взял перо, начал писать. Савва Лукич и Рогожин переглянулись, азарт в глазах обоих, но и сомнение тоже.
Я стоял у окна, глядя на двор. Солнце клонилось к закату, тени удлинялись. Во дворе мужики закончили чинить забор, собирали инструменты.
Два дня. За два дня сделать коляску, которая простояла двадцать лет. Починить, восстановить, улучшить.
Задача непростая. Но выполнимая.
— Николай Петрович, позвольте осмотреть ваши мастерские.
Травин кивнул:
— Прошу.
Мы вышел из дома. Справа от входа стояла отдельная постройка кузница. Из трубы шел легкий дымок. Слева столярная мастерская, дверь приоткрыта.
Зашли в кузницу. Помещение небольшое, аршин десять в длину, шесть в ширину. Горн кирпичный, с каменной трубой. Мехи кожаные, на деревянной раме. Наковальня массивная, чугунная,