«Пожалуйста, дорогой Бог, заставь Бернис поверить в Тебя. О, пожалуйста, заставь Бернис поверить в Тебя».
4
На следующий день за обедом Мэриголд допустила ошибку всей своей жизни. Тётя Марша спросила, о чём она так беспокойно думает. И Мэриголд созналась, что не то, чтобы беспокоится за Бернис, но жалеет её.
«Потому что она не верит в Бога. Должно быть, ужасно не верить в Бога».
«Что такое? – резко переспросил дядя Джарвис. – Что такое с Бернис Уиллис и не верой в Бога?
«Она говорит, что не верит», – скорбно ответила Мэриголд.
«Бедное дитя», – сказала тётя Марша.
«Бедное дитя? Скверное дитя! – загремел дядя Джарвис. – Если она не верит в Бога, ты больше не будешь играть с нею, Мэриголд».
«О, Джарвис», – запротестовала тётя Марша.
«Я сказал, – дядя Джарвис вонзил в картофелину вилку, словно проткнул неверующего копьём. – Горе беспечным на Сионе 29. В этом доме мы чтим Десять Заповедей».
«О, Джарвис, вспомни, это бедное дитя некому научить. Эта её странная старая…».
«Замолчи, Марша. В христианской стране у неё есть немало возможностей узнать, что Бог есть. Разве она не посещает воскресную школу и церковь? А Харриет Кейн серьёзнейшая христианка. Нет сомнения, что Бернис учили истине. Но она не избрана и слишком дурна, чтобы ты, Мэриголд, играла с нею. Кстати, я отказался пожимать руку доктору Кларку, после того как он заявил, что существовало два Исайи. И ты думаешь, я приму неверие?»
Тётя Марша знала, что он неумолим, и Мэриголд это поняла. Она заплакала, хотя подозревала, что слёзы не повлияют на дядю Джарвиса.
«О, дядя Джарвис, если Бернис придёт к вере в Бога, смогу ли я тогда играть с нею?»
«Да, но не ранее».
Дядя Джарвис изо всех сил дёрнул себя за нос и вышел из-за стола, его чёрная борода ощетинилась от негодования. В этот день он страдал одним из своих приступов головной боли, и поэтому был больше, чем обычно богословским. Тётя Марша хотела дать ему аспирин, чтобы облегчить боль, но он отказался. Принять аспирин означало бы бросить вызов Богу. Если Он посылает вам боль, вы должны вытерпеть её.
Тётя Марша попыталась успокоить Мэриголд, но не могла поддержать надежду, что дядя Джарвис изменит своё мнение.
«Ах, если бы я держала язык за зубами», – стонала Мэриголд.
«Это было бы разумнее», – печально согласилась тётя Марша.
Тридцать лет жизни с Джарвисом научили её этому.
Мэриголд никогда не забудет печальное личико Бернис, когда та узнала, что дядя Джарвис запретил им играть вместе.
«Разве я тебе не говорила? Я знала, что-нибудь произойдет», – сказала она дрожащими губами.
«О, Бернис, разве ты не можешь притвориться, что веришь в Него?»
Голос Мэриголд превратился в бормотание. В глубине души она знала, что это неправильно, что дружба, купленная такой ценой, будет в корне отравлена. Бернис тоже это понимала.
«Я не могу, Мэриголд. Даже ради тебя. Это было бы бесполезно».
«О, Бернис, если ты поймешь… когда-нибудь… что ты, наверно, веришь в Бога, ты скажешь мне, да? И мы снова станет подругами. Обещаешь?»
Бернис пообещала.
«Но я не пойму. Разве этот случай не доказательство? Если бы Бог существовал, Он бы заставил меня почувствовать это сильнее, чем когда-либо».
Следующая неделя стала очень одинокой для Мэриголд. Она ужасно скучала по Бернис, а ненавистная Бейб триумфально крутилась рядом.
«Разве я не говорила тебе? Я давным-давно знала, что Бернис не верит, что Бог есть. Спорим, однажды Он накажет её за это».
«Между прочим, она не говорит вместо «гробница» – «кропница», – ответила Мэриголд, имея в виду стих, который Бейб декламировала в воскресной школе.
Бейб покраснела.
«Не думаю, что мисс Джексон сама знает, как оно произносится. Меня тошнит от тебя, Мэриголд Лесли. Ты просто бесишься, потому что узнала, что твоя бесценная Бернис совсем не такое совершенство, как ты считала».
«Я не бешусь, – спокойно ответила Мэриголд. – Мне просто жаль тебя. Как, наверно, ужасно быть тобой».
Каждый вечер Мэриголд отчаянно молилась за преображение Бернис – молилась нимало не веря, что на её молитвы будет отвечено. Она даже попыталась поговорить со священником, который приехал на ужин в Ахилловый Уголок.
«Та-та-та, все верят в Бога», – сказал он, когда Мэриголд скромно изложила предполагаемый случай.
Ждать помощи было неоткуда. Мэриголд мятежно подумала об отказе от еды, если дядя Джарвис не позволит ей играть с Бернис. Но что-то подсказало ей, что это не сдвинет его ни на волосок. Он просто скажет тёте Марше, чтобы та отправила её домой.
И, ах, на холме поспевала малина, в старом полуразрушенном амбаре – дядя Джарвис был так занят своим богословием, что у него не было времени восстанавливать амбары – корзина была полна милейших котят. А Бернис пропускала всё это из-за того, что не верит в Бога.
5
«Я кое-что узнала про Бернис Уиллис… я кое-что узнала о Бернис Уиллис», – твердила Бейб Кеннеди, триумфально покачиваясь с пятки на носок в дверях амбара, улыбаясь, как Чеширский кот.
Мэриголд презрительно взглянула через плечо из угла, где расставляла в буфете разбитые тарелки.
«Что ты узнала?»
«Я тебе не скажу, – ликующе заявила Бейб. – Хотя, сообщу Бернис. Я намекнула ей сегодня в магазине, но не рассказала – просто дала время подумать. Пойду прямо к её тёте, как только отнесу яйца миссис Картер. О, это ужасно – самое ужасное, что ты когда-либо слышала. Ты скоро узнаешь об этом. Все узнают. Ладно, пока. Мне нужно идти. Кажется, будет гроза».
Мэриголд быстро прошла через амбар, схватила Бейб за руку, затащила её внутрь, не обращая внимания на яйца, захлопнула и заперла дверь, и прижалась к ней спиной.
«А теперь ты скажешь мне, что ты имела в виду, без прочей ерунды».
Мэриголд не зря родилась Лесли. Бейб сдалась. Она закрыла свой тонкогубый злой ротик, а потом снова открыла его.
«Ладно. Отец Бернис Уиллис не умер. Никогда не был мертвым. Он сидит в тюрьме в Дорчестере за кражу денег».
«Я… не верю в это».
«Это правда… клянусь. Я подслушала, как миссис доктор Киз из Шарлоттауна рассказывала маме об этом. Он служил в банке и… э-э-э… растратил деньги. Поэтому его