«Боюсь, но пойду. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одну в таком деле, – твердо сказал Билли. – Ведь это все из-за меня, это я заставил тебя ехать. Если нужно рассказать, будет рассказано!»
Не удивительно, что всем нравился Билли.
4
Полчаса спустя Билли и Мэриголд сидели на ступеньках амбара. Судьбоносный разговор был завершён, и он, мягко говоря, не был приятен.
Приятнее для Мэриголд, которую тётя Мин легко простила, ведь её сбил с пути Билли. Возможно, тётя Мин не хотела портить отношения с жителями Елового Облака, и все потоки её гнева полились на преданную голову племянника. Она сказала, что он опозорил своё имя и приказала идти и ждать, пока она выберет наказание для него. Если бы не Билли, Мэриголд была бы вполне довольна. Как хорошо снова быть в ладу с самой собой. И если бы хоть кто-то знал, что предстоит Билли, вечер был бы идеален. Крошечные золотые перелески среди холмов в закате, и дорожка лунного света в гавани, где, возможно, плывет корабль мечты, шушукающиеся тополя, зелено-сливочные поля цветущей гречихи в тени леса, сосны за колодцем, словно огромные зеленые мурлыкающие котята и милейший котенок с бесовской мордашкой, мурлыкающий под скамьёй, и… но…
«Как ты думаешь, что она сделает?» – прошептала она Билли.
В этом ожидании было какое-то жуткое очарование.
«Возможно, заставит надеть девчачий фартук на неделю, – простонал Билли. – Она заставила носить его два дня, когда я положил ореховую скорлупу в карман старшего Джонни на богослужении. Скажи, здорово, – Билли рассмеялся. – Было весело, когда он вытащил руку в середине молитвы, и скорлупа разлетелась вокруг. Даже попала в нос пастору».
Мэриголд оценила картинку и засмеялась. Билли мрачно заметил, что она уезжает домой во вторник. Если бы она была рядом, чтобы помочь ему пережить то, что придумает тётя Мин. Конечно, все произошло из-за неё, но он не обижается. Она отличный маленький скаут.
Луна взошла и, казалось, легла отдохнуть на верхушку высокого чёрного тополя на холме, когда тётя Мин прошла через двор, суровая фигура возмущенной королевы. Она презрительно взглянула на Билли и заговорила печально и спокойно. Когда тётя Мин хлопала дверями и говорила кисло и остро, никто не волновался. Но когда она улыбалась такой загадочной сладкой улыбкой и говорила тихо и спокойно, следовало опасаться. Это было как затишье пред бурей.
«Ты понимаешь, что поступил ужасно?» – спросила она.
«Да, мэм», – промямлил Билли.
«Я решила…» – тётя Мин замолчала.
Билли что-то бормотал. Какое ужасное наказание придумала тётя Мин? Мэриголд сжала его руку маленькой холодной ладонью.
«Я больше не чувствую себя способной нести ответственность за тебя, – мягко продолжила тётя Мин, – поэтому я решила завтра отправить тебя к твоей тёте Норе».
Глава 21. Её женственность
1
Новое волшебство нависло над Еловым Облаком. Бабушка торжественно постановила, что Мэриголд может играть с Сидни Гестом. Конечно, бабушка не называла его Баджем, как все остальные. Его мать была из Рэндольфов из Шарлоттауна, поэтому он являлся вполне допустимым приятелем для Лесли из Хармони. Мистер Гест купил ферму мистера Донкина, и Бадж поселился по соседству с Еловым Облаком. Это был, как сказала бабушка, «хорошо воспитанный» мальчик. Худощавый, даже тощий, со светлыми волосами, но красивыми серыми глазами. Единственное, чего всерьёз опасалась бабушка, было то, что они отравятся во время своих походов и прогулок. Совсем не преувеличенное опасение. Потому что, несмотря на все предостережения, они пробовали и ели всё, что попадалось по пути.
В Еловом Облаке у Мэриголд прежде никогда не было настоящего соратника по играм, кроме, разве что, в три суматошные недели с Гвен. Она не дружила с девочками из Хармони и, хоть и писала большие подробные письма Гвен, Поле и Бернис, редко виделась с ними. Возможно, Сильвия испортила её отношения с девочками, как иногда с тревогой думала мама. Она всегда сочувственно защищала Сильвию от бабушки, которая не понимала такие вещи. Но с недавних пор она стала сомневаться, правильно ли поступала. Не слишком хорошо, если странное тайное очарование выдуманной подруги помешает необходимым и ценным отношениям в жизни. Мэриголд исполнилось двенадцать лет. Её золотистые волосы потемнели до тёплого каштанового цвета, и она наконец-то научилась не произносить слово «занимательный», как «заманительный». Определённо настало время, когда она перерастала Сильвию.
Поэтому Лорейн Лесли была довольна, когда, прямо в начале каникул, Гесты купили ферму Донкина, и Мэриголд и Бадж подружились. Мэриголд удивилась, обнаружив, что ей на самом деле понравился мальчик. В школе они ей никогда не нравились. Она хорошо относилась к Билли, но уже забыла о нём. Она презирала Джека кузена Маркуса. Что касается Хипа Прайса, он заставил её ненавидеть всех мальчиков. Но Бадж отличался от любого, с кем она встречалась прежде.
Неделю за неделей жизнь Мэриголд наполнялась событиями, от которых волосы вставали дыбом. Она делала такое, о чем даже не мечтала, и всё это для того, чтобы заслужить одобрение Баджа. Они рыбачили на ручье, и Мэриголд стала таким мастером по добыванию червей, что Бадж думал – но не говорил вслух, – что она почти, как мальчишка. Они бродили под мостом. Забирались на вентилятор в амбаре Гестов. Играли на берегу гавани в пиратов в заброшенной зелёной лодке под названием Дейзи Дин – с чёрным флагом, сделанным из старой шёлковой юбки Саломеи, украшенным черепом и скрещенными костями. Они отправлялись в потрясающее плавание, охотясь за золотом и драгоценностями. У них был пароль и тайный знак. Они соорудили плиту из камней и жарили мидий, и картошку.
С Баджем Мэриголд изучила все места у гавани, куда не осмеливалась ходить одна. Они даже добрались до серого туманного края света, известного как устье гавани, где в диком великолепии просоленных трав и поющих морских ветров раскинулись серебристо-лиловые дюны. Никто не узнал об этом, как и о том, что однажды они попали в прилив и им пришлось карабкаться на берег и возвращаться домой через мокрые луга. Это был виновато-триумфальный секрет. А другой – костёр из выброшенных морем стволов, который они развели на берегу в сумерках. Им было наказано никогда не играть с огнём, но это ничуть не испортило радости. Наоборот, боюсь, усилило. Тайный запретный поступок имеет своё очарование. А иногда они воображаемо селились на лягушачьем болоте, где обитал