Он бегло кивает на бардачок.
Руки предательски дрожат, пока я тянусь к нему. Открываю, и взгляд тут же цепляется за плотный белый конверт. Я уже знаю, что там, но всё равно распечатываю.
Мои новые документы. И свидетельство о рождении Дианы.
Слишком быстро пробегаю взглядом по строчкам... и внутри всё обрывается. Весь мир сужается до одного слова.
Билецкая. В графе «отец» — его данные.
Меня потряхивает, знобит. Воздуха не хватает, перед глазами все расплывается. Захар смотрит на дорогу словно ничего не произошло. А я тону.
Сглотнув, хочу взять себя в руки. Затем глубокий вдох. Нужно собраться, хотя бы ради дочери — она ведь ничего не понимает. Не хватало, чтобы малышка увидела, как я разваливаюсь на глазах.
— Ты мог просто передать через курьера, как и планировал, — голос предательски дрожит и срывается. Силой заставляю поднять взгляд на Билецкого.
— Не мог, — глухо отвечает он.
Нервно усмехаюсь про себя. Ну конечно, сукин сын. Ты просто хотел посмотреть на мою реакцию. Тебе было важно увидеть, как меня это заденет, насколько перекрутит и вывернет наизнанку.
Мои пальцы все еще сжимают свидетельство о рождении. Лист бумаги горит в руках.
Пытаюсь не смотреть на новую фамилию дочери. Не могу. Боюсь, что, если еще раз увижу, точно потеряю контроль.
— Куда мы едем?
Захар бросает на меня короткий взгляд, потом снова смотрит на дорогу.
— В парк. Не Диснейленд, конечно, — его губы искривляются в слабой усмешке, — но, думаю, Диане понравится.
В принципе, наши с дочкой планы не меняются. Мы как раз собирались немного отвлечься. Я уже закончила рассылать резюме и на быстрый ответ, конечно, не надеюсь. Да, у меня есть опыт работы, но понимаю, что этого маловато, особенно с учётом текущей ситуации на рынке труда. Так что несколько дней в запасе у меня точно есть.
Но то, что Захар влез в наш день, бесит до чертиков! Неужели так будет всегда? Решаю, что при первой же возможности мы это обсудим. Так, как сейчас, меня точно не устраивает.
Мы подъезжаем к парку «Фантазия», и у меня какое-то странное ощущение. Даже не могу вспомнить, когда в последний раз здесь была. Наверное, еще до того, как все в жизни перевернулось.
Захар выходит из машины первым, затем открывает дверь для Дианы. Малышка тут же хватает меня за руку. Кивает в сторону Билецкого, явно недовольная его присутствием. Присаживаюсь, поправляю яркую курточку и обнимаю за плечи.
— Да, он с нами. Не капризничай, ладно? — шепчу на ушко.
Зайчонок лишь вздыхает, но в глазах пылает немое сопротивление.
Мы направляемся к входу. Воздух свежий, повсюду слышен детский смех, запах сладкой ваты и карамели. Захар покупает билеты в кассе. Украдкой наблюдаю за ним и не могу удержать усмешку.
Он что, серьёзно собрался кататься на аттракционах? Представить его на карусели — как минимум забавно. Хотя, кто знает? Может, и на это посмотрю.
Диана вдруг замечает что-то впереди и, не теряя ни секунды, тащит меня за руку в сторону.
— Мам, смотри! Как в Диснейленде! — кричит с таким восторгом, что у меня на секунду ёкает сердце. Я так и не смогла отвезти её туда, но, похоже, этот парк для малышки сейчас — лучшее, что могло случиться.
Перед нами яркий, красочный аттракцион. Большая платформа, напоминающая огромную чайную чашку, вращается по кругу.
В каждой "чашке" — мягкие сиденья для всей семьи, и она крутится вокруг своей оси. Тут и взрослые, и дети смеются, наслаждаясь поездкой. Аттракцион выглядит безопасным.
— Хочешь покататься? — спрашиваю, глядя на Диану, но она уже тянет меня ближе. Принимаю без лишних вопросов.
Захар подходит, кидаю на него быстрый взгляд, поднимая бровь.
— Ну что, — усмехаюсь, — готов?
Сейчас мне почему-то очень хочется над ним поиздеваться. Доказать, что не справится даже с банальными вещами. И отец из него такой же, как и муж.
Билецкий смотрит на аттракцион с лёгким недоверием.
— Ты серьезно хочешь, чтобы я туда залез? — Он скептически прищуривается.
— Да брось, это же просто детская карусель, — я смеюсь, но вижу, что он не впечатляет. — Диана хочет, и, поверь, ты не умрёшь.
Ну же. Давай, скажи, что ты не хочешь. Сдавайся.
— Посмотрим, — сухо бросает он и направляется к входу.
Мы садимся в одну из этих ярких чашек. Диана рядом, а Захар оказывается напротив нас. С трудом помещает свои длинные ноги, что делает ситуацию ещё смешнее.
Диана, замечая серьезное выражение лица, начинает тихо хихикать.
Захар молчит, но я же вижу, как невольно напрягается, как только платформа начинает медленно вращаться. Дочка визжит от восторга, хватая меня за руки.
Аттракцион набирает скорость, чашка начинает крутиться все быстрее, и я не могу удержаться от улыбки, видя, как Билецкий пытается сохранить серьезное лицо.
— О, да, это просто великолепно, — бросает саркастически, перекрикивая шум.
Я смеюсь, Диана визжит, а Захар... Захар, похоже, жалеет о каждом решении, что привело его сюда.
Выйдя с карусели, малышка рванула вперёд, не успев даже отдышаться. Я едва успела крикнуть:
— Диана, подожди! — бросаюсь вслед, ощущая, как внутри нарастает тревога.
Она не слушает, как всегда. Через пару мгновений я замечаю поезд неподалёку. Красивый, яркий, с резными вагончиками. Стоит чуть в стороне, ожидая пассажиров. Сразу понимаю, что Диана первая его заметила.
Всё понятно без слов. Я машу в сторону аттракциона и бросаю Захару:
— Похоже, теперь сюда.
Захар, нахмурившись, осматривает поезд. Кажется, оценивает его по каким-то своим критериям. Видно, что такая «детская» забава ему совсем не по душе, но не спорит. Просто молча следует за нами к вагону.
Даже моя девочка в шоке от такого поворота. Наверное, она все же немного оттаяла, потому что позволила задавать вопросы и даже на некоторые отвечала с улыбкой. Можно сказать, что, хоть и напряженно, но разговор проходит достаточно гладко.
Мне это не нравится, но я понимаю, так будет лучше для дочери, если они с Билецким найдут общий язык.
После паровозика Захар помогает Диане выбраться. Малышка увлечена разговором и не замечает, как я делаю шаг назад. Плетусь позади.
Наверное, я все же не успеваю скрыть грустное выражение лица, потому что Диана, обернувшись, резко замирает.
— Хочу домой. Хоть вы и мой папа, вы мне не нравитесь.
— Я уже успел сделать что-то плохое? Сладкая вата невкусная?
Захар пытается отшутиться, но я мгновенно напрягаюсь. В отличие от него, я отлично понимаю, что сейчас будет.
— Малыш, давай пойдём дальше. Мы ещё не всё посмотрели, — тихо прошу, стараясь отвлечь её.
— Нет, мама, я хочу сказать, — отвечает Диана с неожиданной уверенностью.
Я выпрямляюсь, как струна, пытаюсь подойти ближе, но Захар останавливает меня жестом.
— Пусть говорит.
— С тех пор как вы появились, мама всегда грустная. Мне это не нравится. Пока вас небыло, всё было хорошо. Вы плохо с ней себя ведете? — она смотрит на него, не моргая.
— Это мама тебе так говорит?
Захар резко переводит взгляд на меня, но малышка решительно качает головой.
— Нет, но я же вижу…
Маленькие ручки дрожат, и мое сердце тут же проваливается куда-то вниз. Игнорируя Захара, подхожу ближе, сажусь перед малышкой на корточки.
— Успокойся, малыш. Меня никто сейчас не обижает.
— Нет, неправда, — пусть малышка и моя копия внешне, но стальной характер явно от отца. — Почему вы не любите мою маму? Что она сделала? Я же вижу... — её тонкий голосочек срывается.
Вопрос с детских губ разрывает грудную клетку тупой болью. Я смотрю на Захара, умоляя его всё остановить.
Но он просто замер.
Каждый мускул напряжен, взгляд становится тяжелым, темным. Он молчит, глядя то на меня, то на дочь, сжав кулаки.
Понимаю, что нужно вмешаться.
— Зайчонок, папа правда меня не обижает, — мягко говорю я, обнимая её. — Иногда так бывает, что взрослые расходятся. Но мы не будем ссориться. Правда, Захар? — с нажимом смотрю на него. Боже, подыграй, прошу. Пять лет прошло, а ты всё ещё упрям как осёл.