Сбегаем с Леной в дальний сарай. Закрываю дверь на защелку и тут же прижимаю девчонку к себе.
— Все. Ты моя. Я с ума схожу, Леночка, — опускаю вниз тонкую бретельку сарафана. — Твой отец почему-то переменился…
— Не знаю, — мотает головой любимая. Стаскивает с меня майку и прижимается к голому потному торсу. — Я соскучилась, Олежек. Очень соскучилась. Замоталась как савраска с этой свадьбой.
— Давай сбежим, а? — предлагаю порывисто.
— С ума сошел. Нельзя. Столько денег потрачено. Нам не простят, — обнимает меня Лена. Целует куда-то в шею. А пальчики уже тянутся к ремню. — Недолго осталось. Потерпи.
Глава 42
— Люблю тебя, Ленка! Только тебя и люблю, — выдыхаю я с последним толчком, скатившись на покрывало, давным-давно спрятанное в дальнем сарае. И снова прижимаю девчонку к себе.
Ну какая девчонка? Уже жена! Завтра свадьба.
— Надо идти, — шепчет Лена, ластясь ко мне. — Тетя Света ругаться будет…
— С завтрашнего дня тетя Света отменяется, — смеюсь я, утыкаясь носом в шелковистые русые волосы.
— А кто вместо нее? — приподнимается на локте Леночка.
— Мама Света. Мама Оля, — вздыхаю я. — Мы теперь одна семья.
— У меня лично язык не поворачивается, — признается Лена. Хочу сказать, что так правильно, так положено, но отвлекаюсь на тренькающий сотовый.
— Вы где, Олежка? — выдыхает в трубку сестра Катя. — Тут какие-то люди приехали. Тебя спрашивают…
— Какие еще люди? — тяну удивленно.
— Говорят, из Тюмени, — огрызается сестра. А я подскакиваю с сеновала.
— Надо идти, Лен. Друганы мои из училища прикатили. Идем, познакомлю, — подаю ковшик с водой и полотенце.
— Предусмотрительный мой, — улыбается Лена. Забрав у меня и то, и другое, отходит в дальний угол сарая. А потом возвращается уже одетая и причесанная.
— Олег, ты потом убери. Я там, около лопат оставила. А то твоя мама догадается…
— Она и так догадается, — фыркаю я. Крепенько целую невесту и веду ее знакомиться с сокамерниками по военному училищу.
— А они тоже во Владик по распределению едут? — спрашивает Лена полушепотом.
— Не-а. Вадька — в Саранск, а Глеб — в Питер, в академию, — мотаю головой. Выворачиваю из-за дома и останавливаюсь как вкопанный.
По двору ходит незнакомый мне коренастый мужик. Крепкий, жилистый, усатый. Такого бы я точно запомнил. А на скамейке сидит беременная женщина. Отекшая. Одутловатая и растерянная.
— Это к тебе, Олег, — хмуро бросает отец. И мать с крыльца смотрит насупленно.
— Ты ее знаешь, сыночек? — тянет жалостливо.
— Нет, — отрезаю холодно. Но на всякий случай завожу Лену за спину. Прикрываю от незваных гостей.
— Ой, не знает он! Вы на него посмотрите! — верещит от калитки какая-то ярко накрашенная баба. — Дитя заделал, и не знает! Нет, вы только поглядите на него! Оксана, дочка! Что сидишь-то? Что сидишь? — вопит она на радость нашим соседям.
Те уже и в калитку заглядывают, и из-за забора пялятся.
— Олежка, — встает ко мне навстречу глубоко беременная девица. Месяц так восьмой, или девятый. — Мы же с тобой… Как же так? — всхлипывает жалобно. И в этот момент я узнаю ее.
Узнаю, мать вашу!
— Привет, Ксюха, — выдыхаю инстинктивно. — Ты зачем приехала?
— Ну как же… Ребенок твой. Я же до тебя ни с кем не была, — причитает она. А за спиной словно раненая вскрикивает Лена.
— Олег? Это правда? Ты ее знаешь? Ты с ней спал? — невеста моя становится рядом и сыплет вопросами, как дробью.
— Да, но… — мямлю я растерянно и зачем-то добавляю по дурости. — Я не помню, Лен…
— Ты с ума сошел! — шарахается от меня она. — Как же ты мог?
— Ну как не помнишь, Олежка? — глуповато улыбается Оксана. — Мы с тобой весь последний семестр продружили…
— Нет, не дружил я с тобой, — бросаю отрывисто. Хочу взять Лену за руку, объяснить… Но моя любимая отстраняется от меня, как прокаженная.
— Не смей ко мне прикасаться, — заявляет резко. А голосом хоть камень режь. Будто это не она полчаса назад стонала подо мной и просила не останавливаться.
— Лен, подожди! Я сейчас все тебе объясню, — как дурак, порываюсь следом. Но меня останавливает Оксанкин отец.
— Да ты бы хоть постеснялся, пацан! Я смотрю, креста на тебе нет! Вот же бл. дун выискался! Дочку мою в шлюхи записал! А сам… — изо всей силы бьет меня под дых.
И кажется, все небо искрит от алмазов.
— Да пошел ты, — превозмогая боль, уклоняюсь от следующего удара и кидаюсь за Леной. Мне бы ее догнать. Объяснить. Помню эту Оксану. Знаю! Но не спал я с ней. Не встречался. Она мутила с кем-то из нашей компании. Это какая-то подстава. Надо разобраться. И пожениться надо. Завтра же свадьба! Иначе зачем это все?
Выскочив на улицу, оглядываюсь по сторонам. Лены нет нигде. Сбежала, зараза. Торможу всего лишь на секунду. На ходу решая, как быть? Догонять по асфальтированной дороге или мчаться напрямую по косогору через бурьян?
Смотрю на ноги в сланцах и выбираю дорогу. В такой обувке далеко не убежишь. Тем более через дикий шиповник и кусты облепихи.
Гоню вниз с пригорка. И сам себя уговариваю. Угомонись. Все взвесь. Найди слова правильные. Какого прешь как угорелый? Ну куда Лена денется? Домой прибежит. И я следом приду. Поговорим спокойно.
«А может, дядя Вася нас в город быстро вывезет?» — проскакивает в башке шальная мысль. Поженимся, а потом и с Оксаной этой разберемся. Вдвоем проще. Главное, чтобы Лена мне поверила.
Перехожу на шаг, стараясь отдышаться. Сворачиваю на трассу, разрезающую пополам наш поселок. И замечаю Лену, со всех ног бегущую домой.
Сзади сигналят машины. Кто-то что-то кричит. Но моя милая не слышит. И правильно делает.
Но вот навороченная черная иномарка догоняет мою невесту. Медленно едет рядом. Сигналит. И я, чуя беду, ускоряюсь. Бегу к ней. Кричу что-то.
Тачка чуть проезжает вперед и останавливается прямо перед моей любимой. Водитель или пассажир что-то говорят ей. А она смотрит на меня и не двигается с места.
— Лена! Иди ко мне! — кричу в голос. Но она будто не слышит. — Иди ко мне!
Но Лена моя стоит будто вкопанная. Переводит взгляд на женщину, выходящую из машины. И улыбается сквозь слезы. А незнакомая мадам в дорогом цветастом платье будто родную обнимает мою девочку. И Лена, моя Лена, в порыве чувств кидается на грудь к женщине. И плачет. Как же она горько плачет. У меня словно нож в груди проворачивается.
— Лена, Леночка, — подхожу ближе. — Давай поговорим, — прошу негромко. В душе сжимается все от невыносимой боли.
Вот как так? Мы же еще пять минут назад были ближе некуда. А сейчас что? Чужие люди?
— Все кончено, Олег. Возвращайся к ней. Не подходи ко мне, — мотает головой Лена. Прикрывает дрожащими руками лицо. Отворачивается от меня.
— Лен, — тяну я растерянно. Делаю шаг к любимой. Но здоровый амбал, вышедший из-за руля, стеной становится между нами.
— Остынь, баклан, — роняет небрежно. Сунув руки в карманы джинсов, жует жвачку и раскачивается с каблука на пятку. Мерзкий типок. Из бандюков, наверное.
— Поедем к нам, детка, — уговаривая, гладит Лену по спине женщина. — Тут тебе этот урод не даст спокойной жизни. А у нас все разъехались, — тараторит она радостно. — Люба дома с сиделкой и мы вот с Сэмом.
— Как она? — утирает слезы Лена.
— Хорошо все, — печально качает головой женщина. — Тебя увидит, обрадуется. — Поедем, а?
— Да, так лучше будет, — соглашается моя любимая. Разрешает совершенно чужой женщине усадить себя в машину.
— Лен, что же ты делаешь?! Куда собралась? — кричу я. Но даже подойти к ней не могу. Бугай смеется и не пускает.
— Это мои друзья, Олег, — печально бросает Лена. — Все в порядке. Возвращайся к этой… к женщине своей.
— Так ты же! Ты же моя невеста! — воплю в голосину. Но дверца мерса захлопывается прямо перед моим носом. Машина трогается. А я бегу за ней следом и ору как ненормальный. — Вернись! Слышишь? Вернись, пожалуйста!