- Я, блядь, потрачу этот миллион баксов на счета врачей, - пробормотал Трипвайр.
Через несколько часов ходьбы стало ясно, что они идут по неровной тропе. Признаки предыдущего прохода были в изобилии: круг из почерневших от пепла камней, образующих давно заброшенную яму для костра, обветшалая куча веток, которая когда-то была бивуаком, потертые куски веревки, спускающиеся с высоких ветвей деревьев, где охотники вешали свои рюкзаки, чтобы держать мародерствующих животных на расстоянии. Тут и там стояли небольшие бревенчатые хижины, прорезанные почерневшими пластами мха, покрытые берестяными крышами. Снаружи стояли сети для ловли форели и лосося, сложенные дрова, носилки для шкур. Большинство хижин опрокинулись на ветру, опоры сгнили из-за небрежности или заброшенности.
Зиппо и Одди вошли в хижину, которая все еще стояла, надеясь найти снаряжение или еду. Внутри было темно и пахло пылью, бревенчатые стены треснули, раскололись и почернели от жара центральной каменной печи. В дереве торчали ножи и рыболовные крючки, а также странный гвоздь с рваной одеждой.
Житель хижины, то, что от него осталось, прислонился к углу, где сходились бревенчатые стены. Мужчине было, может быть, лет сорок, хотя, может, и моложе, или старше. Трудно было сказать. Его челюсть была в горле, верхняя губа и зубы отсутствовали, один глаз был закрыт, другой представлял собой глубокую черную яму, уши оторваны и приколоты к стене филейными ножами. Замерзшая кровь темным веером разбрызгивалась по стенам. Паутина висела на верхнем небе мужчины, крошечный коричневый паук либо был мертв, либо находился в состоянии спячки в паутинной нити паутины. Оторванные ноги мужчины были перекинуты через центральную балку хижины завязанными шнурками, руки вытянуты вперед, пальцы расставлены, словно он хотел что-то скрыть от своего зрения. Внутренности лежали замороженным комком рядом с каменной печью, плоть была покрыта слоем кристаллизованного инея, напоминая полоски замороженного стейка.
- О, чувак... сержант, - сказал Зиппо. - Это... нехорошо.
- Нет, - Одди попытался закрыть пустые глаза мужчины, но веки были заморожены. - Совсем нехорошо, сынок.
По мере того, как мужчины продолжали идти, они видели другие признаки жизни, которые казались еще более загадочными и зловещими. Рунические узоры были вырезаны на коре деревьев, некоторые примитивные, как пещерные гравюры, другие тщательно детализированные. Слова на дюжине разных языков были вырезаны на деревьях и выгравированы на скалах, молитвы и предупреждения будущим путешественникам. Одно сообщение было вырезано на дубе неровными, ножевидными штрихами: ЗДЕСЬ БЫЛИ ТИГРЫ. Другое: ОДНОРОГИЙ, ОДНОГЛАЗЫЙ, ДЕСЯТИНОГИЙ ФИОЛЕТОВЫЙ ЛЮДОЕД. Тут и там возводились кучи каменных указателей, или пирамиды из камней; Одди задавался вопросом, сколько тел было похоронено в наспех вырытых могилах, утопленных в темной негостеприимной почве, мужчины, которые копали их, подстегиваемые чувством долга перед павшим товарищем. Эти же люди, сами давно умершие, вероятно, положили камни на вершину кургана, чтобы увековечить память человека, лежащего внизу, каким-то небольшим образом. Каждая миля приносила другие знаки, служившие доказательством заявления Грозевуара: боевой ботинок, наполовину зарытый в снег и застывший от замерзшей крови; то, что, казалось, было человеческой грудной клеткой и позвоночником, свисающим с промежности черного клена.
Они двигались против часовой стрелки вокруг озера. Солнце скрылось за грядой низких серых облаков. Трипвайр, роясь в своей парке, нашел пачку "Лаки Страйкс". Он зажег одну и втянул едкий дым в легкие. Он протянул пачку Одди.
- Я знаю, что ты бросил, но...
Одди взял пачку.
- Полагаю, сейчас самое время возродить плохие привычки, сынок.
Открытие Трипвайра побудило остальных проверить карманы. Прицел и Одди нашли сигареты и батончики "Zagnut" [123]. Ответ нашел печенье с предсказанием, но бумажка была пустой. Зиппо полез во внутренний карман и вытащил рулон таблеток Бензедрина [124].
- Джекпот! - oн развернул фольгированную трубку и вытащил одну. - То, что доктор прописал.
Одди поморщился. Многие солдаты, включая Зиппо и Стрелка, подцепили "Бенни" во Вьетнаме. Они утверждали, что этот наркотик помогает им не заснуть, или поднимает боевой дух, или просто отгоняет тьму на несколько часов. Зиппо под "Бенни" был как Тасманийский дьявол на скорости, Спиди Гонсалес [125]на риталине. Плохое сочетание. Перебор.
- Не переусердствуй с этими розовыми таблетками, сынок.
Зиппо заглотил еще одну.
- Ты иди своей дорогой, а я пойду своей.
Они гнали шесть часов подряд. Местность взяла свое. Линия огня пронзила позвоночник Трипвайра. На коже Одди появились в волдыри. Раненые бицепсы Зиппо горели, несмотря на то, что он был под кайфом от "Бенни". Ноги Прицела постоянно сводило судорогой, хотя он этого не чувствовал.
Они остановились, чтобы перекусить на берегу замерзшего ручья. Ответ пробил топором дыру во льду, окунув котелок в чистую воду внизу. Они вскипятили воду для кофе и разорвали пакеты с сушеной едой. Треск и хруст веток в кострище были единственным звуком, когда они ели.
- Итак, - сказал Трипвайр. - Это действительно происходит.
- Кажется, от этого факта не уйти, - сказал Одди.
- Кто сказал, что мы должны это делать? - Прицел плюнул в огонь. - Что помешает нам проложить пути подальше от озера, подальше от реабилитационного центра Грозевуара для обездоленных монстров...
- Не думаю, что мы сможем, - сказал Ответ. - Мы в добрых трехстах кликах от чего-либо, напоминающего цивилизацию. У нас достаточно еды, чтобы продержаться неделю, и... - он прислушался к тишине леса, - ...я не думаю, что осталось много животных, на которых можно охотиться. У нас нет выбора. Грозевуар хорошо нас подставил.
Трипвайр сказал:
- Звучит так, будто ты восхищаешься этим парнем.
- А я никуда не уйду, - лицо Зиппо, обрамленное меховым капюшоном парки, раскраснелось, глаза были дикими. - Мы все