И они это делают.
Итак, вы видите, как я даю хаосу узнаваемое лицо, знакомое имя и всю силу убеждения. Передовой агент хаоса, если хотите. Я обладаю способностью снова и снова вести людей в немыслимое. Таким образом, я являюсь инструментом Хаоса, как и любое из тех существ, с которыми я столкнулся в лесах северной Канады. Монстром. Осознание этого вызывает у меня отвращение. И все же это то, кем я являюсь, кем я всегда был.
Монстр.
Мне вспоминается старая притча о скорпионе и лягушке.
Скорпиону нужно пересечь пруд, поэтому он говорит лягушке:
- Перенеси меня на своей спине, потому что я не умею плавать.
Лягушка говорит:
- Но ты - скорпион. Ты ужалишь меня.
- Нет, я не ужалю, - говорит скорпион, - я обещаю.
На полпути через пруд скорпион жалит лягушку.
- Зачем ты это сделал? - говорит лягушка, пока яд проникает в ее организм. - Теперь мы оба умрем.
Я - скорпион, - отвечает он, - и ты знала это, когда подобрала меня.
Иногда ты должен спросить себя, кто ты - скорпион или лягушка?
Иногда ты обнаруживаешь, что ты и то, и другое.
И, как скорпион, возможно, я не могу помочь тому, кем я являюсь. Кроме этого одного раза.
Я вижу его, мысленным взором. Ответ. Хаос. Вижу, как он сидит на корточках в грязном иракском бункере, окруженный костями, кровью и дерьмом. Ждет меня. В бункере темно, но горят свечи, сотни их, в каждом углу, на каждом выступе. На периферии моего зрения, за светом свечей, что-то движется. Тьма не позволяет мне дать им имя или вид. Я не верю, что они люди. Надеюсь, что нет.
Хаос сидит на корточках голый в плавающем свете свечей. Его тело наполовину человеческое, наполовину звериное, и мне это кажется совершенно правильным. Одна из его ног гуманоидная, но сухая и лишенная мышечного тонуса - нога инвалида. Другая - нога четвероногого, оленя или лося, густо покрыта мехом и сужается к раздвоенному копыту. Его оставшийся глаз огромный и сложный, миниатюрный диско-шар; свет свечи дугами отражается от каждой отдельной грани. Его волосы рыжие и вьющиеся, черта, которая кажется одновременно такой правильной и такой совершенно неправильной.
- А вот и я, - слышу я свой голос.
- Я знал, что ты придешь, - говорит существо. - Ты - мое лучшее достижение. Ты и другие, подобные тебе.
- И я пришел. Но не по той причине, по которой ты думаешь.
Промелькнуло ли на его лице выражение беспокойства?
Думаю, да.
Я говорю:
- Я знаю, кто я.
Затем я распахиваю куртку и позволяю ему увидеть, что я спрятал внутри. Наблюдаю, как его гнойный красный глаз расширяется в осознании.
- Но это не значит, что мне нравится то, кто я есть.
* * *
Под койкой в моей каюте стоит ящик. В этом ящике, под слоем сухого сена, шестнадцать динамитных шашек. Я подобрал их в Мейконе, где остановился, чтобы навестить Дикона, человека, чью жизнь я спас, отняв жизнь у другого. Дикон, бывший эксперт по подрывной деятельности, знал людей, которые знали людей, и таким образом я заполучил достаточно взрывчатки, чтобы сравнять с землей половину городского квартала. Я купил нейлоновый жилет, такой, какой носят рыболовы-нахлыстовики [155]. Ночью, сидя здесь на палубе, я аккуратно пришил шестнадцать длинных узких карманов на его груди и спине. Динамит плотно прилегает.
Жилет сидит прекрасно.
Вопросы, вопросы, всегда вопросы.
Могу ли я убить его? Может ли Хаос умереть? Каковы будут последствия? Может ли мир существовать без Хаоса? И самое ужасное: если я убью его, что может появиться на его месте?
Неважно. Я твердо решил. Нужно свести счеты.
Я не хочу сдаваться. Всегда ли я должен отвечать насилием на насилие, выкалывать глаз там, где его вырвали? Неужели я не способен подставить другую щеку? Может быть, и так. В конце концов, мы всегда возвращаемся к тому, что мы есть. В конце концов, мы находим свою истину.
Прими это, - говорю я.
Прими это, держи это, никогда не отпускай. Если мы определяемся, как личности и как вид, этими глубоко укоренившимися побуждениями, которые делают нас теми, кто мы есть, то только глупец будет бороться с этим определением. Должна быть любовь. Но должна быть и ненависть.
И должна - должна! - быть месть.
Корабль несет меня вперед. Я иду по своей воле. Подобно рыбам, плавающим внизу, я наслаждаюсь простым удовольствием от движения вперед. Скоро в поле зрения появится сирийское побережье.
Да, люди могут меняться.
Но иногда старые пути, истинные пути, являются лучшими путями.
И я иду.
Иду, чтобы показать вам правду внутри лжи.
Перевод: Артем Елёскин
Бесплатные переводы в наших библиотеках:
BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)
https://vk.com/club10897246
BAR "EXTREME HORROR" 18+
https://vk.com/club149945915
Примечания
1
Книга "Ахилл во Вьетнаме: боевая травма и разрушение характера" Джонатана Шея исследует психологическое воздействие войны, сравнивая переживания солдат из "Илиады" Гомера с ветеранами Вьетнама, страдающими от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Шей анализирует моральный и психологический надлом Ахилла, проводя параллели с опытом ветеранов Вьетнама. В книге рассматриваются темы травм, характера и влияния войны на психику человека, что делает ее важной работой по пониманию боевых травм.
2
"Хьюи" - прозвище вертолета "Bell UH-1 Iroquois", универсального многоцелевого вертолета, широко применявшегося во время войны во Вьетнаме.
3
В армии термин "черные операции", они же black ops, относится к секретным, тайным операциям, проводимым правительством или военной организацией, при которых организация отрицает или скрывает свою причастность
4
Солнцезащитные очки и очки для коррекции зрения "Ray-Ban Wayfarer" выпускаются компанией "Ray-Ban" с 1952 года. Очки "Wayfarer", ставшие популярными в 1950-х и 1960-х годах благодаря таким звездам музыки и кино, как Бадди Холли, Рой Орбисон и Джеймс Дин, едва не были сняты с производства в 1970-х годах, пока в 1980-х годах не произошло их возрождение благодаря масштабной рекламе.