— Она, конечно, очень активная, — ворчала Агата, когда мы отправились домой, ничего от нее не добившись, — но в то, что она так лихо освоила нейросети и развела иностранца, не поверю. Бабуся вряд ли стала бы привлекать внимание полиции своей консервацией, если бы участвовала в похищении. Напротив, откатилась бы на три метра и сделала вид, что ее там не было. Уж скорее это дело рук внучки.
— Внучке сколько лет? — спросил Литухин. — Шестнадцать?
— Больше, раз в институте учится, но молодежь пошла шустрая. Я вот думаю, не лежал ли телефон в погребе вместе с кучей хлама? Наши взломщики пришли, сперли огурцы и нашли в коробках с барахлом старый телефон с еще живой сим-картой, — вздохнул я. — Дань, вернись к бабке и спроси: не валялся ли телефон в погребе? Черт, еще и участковый куда-то делся…
Данил убежал и через четверть часа вернулся с докладом. Клара Карловна долго думала, но так и не смогла вспомнить, мог ли телефон валяться где-то в погребе. Мы потоптались на месте и вместо того, чтобы пойти отдыхать, отправились в дом участкового.
У Мирзабаевых все было по-прежнему. Участковый до вечера так и не появился. По словам его жены Алии, он, злой и раздраженный, отправился выполнять задание Агаты, которую знал и боялся как огня. Телефон не отвечал, а такого Мирзабаев себе никогда не позволял, особенно сегодня. Его младший сын где-то простудился, Алие требовалась помощь, а Жаслан был не из тех, кто бросает жену в трудной ситуации. Алия переживала так, что у нее тряслись руки. Ее состояние невольно передалось и нам. Я видел, что Агата сосредоточенно размышляет: глаза у нее так и бегали. Избавившись от дурацкой привычки грызть ногти, она принялась кусать пальцы.
— Не нравится мне это, — нервно сказала она. — Иностранец притащился из центра города в дачный поселок — и пропал. Участковый пошел его искать — и тоже испарился. По времени пропажа иностранца совпала с кражей варенья и огурцов у Клары. Она ведь не день в день это заметила, после новогоднего застолья в погреб не совалась. У нас есть фейковая девица, которая заманила сюда шведа. Данил, дуй в кафешку: может, там уже смена пришла — и они вспомнят, с кем был иностранец.
— Погоди, я с тобой поеду, — сказал я Литухину. — Только ты за руль садись.
В кафе было многолюдно, вкусно пахло шашлыками и луком, да так, что, несмотря на плотный ужин, нам тут же захотелось есть. Официантку, которая обслуживала пропавшего Хенрика Хансена, удалось найти не сразу. Она собачилась на улице с клиентами, которые попытались сбежать не заплатив, так что наше вмешательство пришлось как нельзя кстати. Спорившие, заметив приближающегося Литухина, погрустнели, торопливо вернулись внутрь и рассчитались, после чего столь же быстро ретировались. Остальные гости заведения посмотрели на нас с интересом. Официантку звали Оксаной. На предъявленное фото Хансена она кивнула без всякого удивления.
— Да, помню я этого дядьку, — призналась Оксана. — Иностранцы к нам нечасто заезжают, а этот прибыл на такси, сел за столик у окошка и ждал. Со мной пытался заигрывать, но народу было много, а русский у него очень хромал, некогда разбираться, чего он там бормочет. Я приняла заказ и ушла, потом еще пару раз подходила. В целом он нормально себя вел, не буянил. Вы что-нибудь выпьете? За счет заведения, в благодарность за помощь?
— Нет, спасибо, нам еще работать, — с сожалением сказал Литухин. — А Хансен много выпил в тот вечер?
— Порядком, — невозмутимо ответила Оксана. — И водку заказывал, и пиво, причем водку после того, как пришла его девушка. Прямо графинчик — и в одно рыло его вылакал.
Я насторожился.
— Что за девушка?
— Ой, ничего интересного, — скривилась Оксана с чувством превосходства. — Я ее впервые видела. Настоящий бомбовоз! Соплячка, не больше двадцати, одета дико, чистый фрик, вся в таких вот штучках, бусики, розовая шуба в пол из искусственной чебурашки. Но не шлюха, те так не одеваются. И потом я наших девочек всех знаю, а эта никогда не появлялась. И знаете, по-моему, у них не задалось.
Я многозначительно подмигнул Литухину, забыв, что он внучку Клары Карловны не видел, и спросил Оксану:
— Почему?
— А он в телефон все таращился, — пояснила она. — Ну так, будто сравнивал, смотрел то в телефон, то на нее, и увиденное ему не нравилось. Он еще ей телефоном в морду тыкал, а она как будто оправдывалась.
— Они вместе ушли?
— Нет, девчонка в туалет убежала: видать, плакала там, потому что вышла с умытым лицом, вся раковина в блестках была. Потом она вышла, а он остался и заказал водки. Просидел, наверное, еще час, расплатился, вызвал такси и уехал.
— Девушка тоже на такси уехала? — уточнил я.
— Не видела, но она точно не парковалась у кафе, машины все как на ладони. И на остановке не осталась, не ждала автобус, я бы заметила, ее шуба уж больно приметная. Мне показалось, она пешком ушла вон туда.
Там, куда указала Оксана, был дачный поселок, где бабушка описанной девушки пожаловалась на воришек домашних заготовок, а еще где в неизвестность канул самый настоящий участковый. Я махнул рукой Литухину, и мы торопливо поехали назад.
Когда мы вернулись в дом Клары Бергер, хозяйка уже не была так воодушевлена и будто бы размышляла, пускать нас на порог или нет, а когда мы сообщили, что желаем поговорить не с ней, а с ее внучкой, Клара Карловна метнулась к дверям спальни и встала перед ней грудью.
— Любезная, вы как соучастница хотите пойти? В ваши годы? — ядовито поинтересовалась Агата. — На лесоповале холодно, а галицы шить у вас уже зрение не то. Давайте без скандала.
Хозяйка охнула и отошла. Мы дружно ввинтились в узкие двери спальни, чем немало удивили девушку, что валялась на кровати, смотрела в экран ноутбука и ела конфеты. Внучка Клары Риточка без тонны косметики и блесток на лице оказалась внешне довольно приятной, хотя и немного полноватой. На меня она поглядела с интересом, на Литухина —