Кстати, о туфельках: может, вы еще в начале нашего разговора о сказке Перро обратили внимание, что есть два варианта названия и рядом со знакомыми нам туфельками из хрусталя появляются какие-то незнакомые меховые туфли. До сих пор есть споры о том, какая туфелька на самом деле была в оригинальной версии (если оригинал народной истории вообще можно отыскать). Часть исследователей считают, что Перро неверно услышал и потом так же неверно записал, потому что во французском языке стекло (verre) и мех (vair) могут произноситься похоже [80], к тому же рукописи самого Перро неразборчивы [81], и что там в действительности было, мех или стекло, уже никто не узнает. Но в культуре сохранились именно стеклянные или хрустальные туфельки, и давайте разберемся, что они могут означать.
Для начала отметим, что туфельки – единственный дар феи, который остается после того, как бьет полночь, а также обувь не была превращенной из другого предмета, как карета или свита. Туфельки – связующая нить с потенциально светлым будущим, ведь именно благодаря им принц сможет отыскать Золушку.
С одной стороны, стеклянные туфельки могут напоминать нам о строгих рамках, в которых должна существовать девушка того времени, особенно если она планирует выйти замуж за принца. И сразу же, как только Золушка оказывается на балу, принц начинает уделять ей внимание и усаживать рядом с собой. Любопытно, что в сказке героиня почти всегда сидит на балу или подсаживается к кому-то, а вот танцует лишь единожды. Конечно, нам дается пояснение, что танцевала она очень грациозно, но все же не особенно потанцуешь в туфлях из стекла. И как порядочная потенциальная хозяйка приема, Золушка основное время проводит, общаясь с хозяином и с гостями. И можем предположить, что хрустальная обувь – это символ строгих социальных норм, которым должна будет следовать героиня. Тогда может показаться, что Золушка переходит из одной системы с четкой иерархией, где единственное место, принадлежащее ей, – это уголок у печки в горке золы, в другую, где тоже есть свои строгие нормы. Конечно, быть «хрустальной ножкой» приятнее, чем «пепельным задом», однако слишком уж это напомнило бы хождение по лезвиям, которое мы обсуждали в сказке Андерсена «Русалочка».
Есть и другая версия: в XVII веке стекло активно используется в культовых атрибутах, в частности в гробах, в которых перевозят священников или нетленные останки, которые раньше могли принадлежать молодым девушкам [82]. Конечно, это не были целиком хрустальные ящики, но они также были украшены золотом, серебром и другими драгоценными металлами и камнями. И тогда стекло становилось границей, которая как бы замораживала связь между миром живых и миром мертвых. Мы много говорили про обряды перехода, инициации, поэтому появление туфелек у Золушки может служить знаком смерти ее в старом образе – несчастной, всеми покинутой падчерицы, и рождения в новом – в статусе монаршей особы. Хотя мне кажется, что оба эти варианта не исключают друг друга: никто не говорил, что новая жизнь будет свободной и безоблачной.
После трех балов Золушка теряет туфельку, а принц отправляет слугу ее искать. Но интересно не это, а то, что здесь впервые героиня проявляет себя и заявляет свои права на принца:
«Он усадил Золушку и, надевая туфельку на ее ножку, увидел, что ножка входит в туфельку безо всякого труда, и туфелька точь-в-точь впору, словно вылитая. Сестры страшно удивились, но еще больше удивились они, когда Золушка вынула из кармана другую такую же туфельку и надела ее».
Казалось бы, подтверждение личности Золушки уже свершилось, ведь хрустальная туфелька подошла ей – это, кстати, еще раз говорит о том, что туфелька скорее стеклянная, ведь мех мог бы и растянуться немного. Но Золушка также достает и вторую туфельку, хотя могла бы показать ее и раньше. Тем самым она переступает (и образно, и в прямом смысле) порог своей прошлой жизни. А тут как раз появляется и фея, которая дополняет образ героини, но уже без всяких условий, привязанных ко времени:
«В этот миг появилась крестная, тронула Золушкино платье волшебной палочкой, и оно сделалось еще роскошнее, чем бывало раньше».
В этом же платье Золушку везут во дворец, где ее узнает принц, и через несколько дней они играют свадьбу. Несмотря на новый статус, героиня не перестает быть милосердной, поэтому она «поместила своих сестер во дворце и выдала их в тот же день замуж за двух именитых придворных вельмож».
Золушка Перро – образец христианской добродетели: она подставляет вторую щеку даже тогда, когда по первой еще не успели ударить, поэтому и сестер она прощает и выдает замуж за вельмож. И мы можем думать, что на этом все. Мораль сказки: будь пассивной, сиди в золе, относись хорошо к тем, кто вытирает об тебя ноги, и однажды к тебе придет крестная фея, чтобы выдать бальный наряд посимпатичнее. Но все же Шарль Перро сочинял эти «Истории с моралью», поэтому давайте посмотрим, в чем же мораль этой истории. Может быть, вы всегда считали, что сказка заканчивается ровно на моменте замужества сестер, но нет, есть еще и стихотворные отрывки, приведу их целиком.
Нравоучение
«Для девушки краса – сокровище. И ею
Мы любоваться вечно не устанем,
Но мы еще счастливей станем
Благоволеньем добрых фей.
Ведь крестная для Золушки прелестной
Была заботлива, нежна,
И, наконец, короною чудесной,
Как в сказке сказано, украсилась она.
Красивой лучше быть, чем быть в одежде модной.
Чтоб сердце привлекать, чтоб сердцем овладеть,
Что лучше грации природной?
Мы без нее ничто, с ней можно все иметь».
Первое нравоучение нас уже может удивить, ведь здесь речь о важности внешней привлекательности, которая может помочь девушке на жизненном пути. Но мало иметь красивую одежду, важно иметь и природную грацию и изящество. Немного нелогично, если учитывать контекст сказки. Я лично ожидала от Перро, что он скажет о внутренней красоте, о важности доброты и прощения, – но нет. Он упоминает природные дары Золушки, которые не имеют отношения к ее внутреннему миру. Лишь способности хорошо двигаться, танцевать и держать себя в обществе могут помочь, а если в комплекте к этому добрая фея подарит