— Хочешь испытывать там бронекостюмы?
— Нет. Для наших изделий будет создан другой полигон. А мне нужен свой, родовой, — нажал я, намекая на скорую женитьбу и создание Рода. — Вы же знаете, что в моей мастерской можно создавать только прототипы, и то на коленке. Вот их и стану облётывать на пустыре. Он мне нужен-то больше для легитимности, чтобы соседи не ворчали. Придут такие недовольные, а я им под нос бумажку с вашей подписью и грозной печатью Магической Коллегии.
— Хорошо, я подготовлю распоряжение, — кивнул Брюс, даже не улыбнувшись. А с чего ему возражать? Ментальные техники не настолько разрушительны, чтобы беспокоиться о соседях. Это же не огненный шторм или дождь из ледяных глыб, обрушившийся на голову обывателей из-за какого-нибудь из-за неосторожных действий одарённого аристо. — Но основные работы начнутся не раньше марта. У нас есть несколько аналогичных заявок. Полигон, как ты понимаешь, не делается за один день. Это на первый взгляд всё просто.
— Да я и не спорю, Александр Яковлевич, — цепко отслеживаю ситуацию в зале. Вижу нахмуренную Лиду, которой что-то выговаривает Алёна Николаевна. Мама мозги дочке промоет, я не сомневаюсь. Но всё равно неприятно. Не за себя, а за Великую княжну, которая так эмоционально отреагировала на непонятную для неё ситуацию. Могла бы сдержаться, а по факту — дала рычаг в руки Лизы Оболенской. Показала, что наши взаимоотношения всего лишь пустяк, а не тщательно выстраиваемая стратегия двух кланов. Именно за это и попадёт княжне ещё и от папеньки. А мириться придётся мне самому, прикладывая неимоверные усилия. Никто здесь не поможет.
— В таком случае в начале марта не забудь позвонить мне. Могу ведь забыть, — пошутил Брюс.
— Не забуду, — пообещал я и уже собирался откланяться, как застыл на месте, услышав следующую реплику.
— Кстати, Андрей, здорово у тебя получилось пробраться на режимный объект, — чародей изобразил улыбку, но сейчас она показалась мне хищной. Взгляд тоже изменился с добродушного на очень и очень опасный. Для меня, в первую очередь. — Подумать только: одна бутылка коньяка решила проблему допуска.
— Так я же слышал, что генерал Бирюков уважает элитный коньяк, — в горле резко пересохло, несмотря на то, что я готовился к этому вопросу. — Почему бы не уважить хорошего человека?
Поторопился Пётр Григорьевич! Ещё бы недельку выждал, пока я в Якутию не смылся. Глядишь, Брюс и успокоится, хоть немножечко. Понятно, что по долгу своей службы он себе зарубку на памяти сделал, чтобы потом пропесочить меня. Обольщаться не стоит. А теперь придётся отбиваться и от Мстиславских, и от самого Главы Магической Академии! И как быть?
— Ты же понимаешь, какому риску подвергнул не только себя, но и Петра Григорьевича? — с укоризной спросил Александр Яковлевич. — Про меня и говорить нечего. «Волчий билет» — и на Таймыр.
— Почему на Таймыр? — удивился я, сбитый с толку странным заявлением.
— А там оленей пасти некому, — в глазах Брюса полыхнули молнии. В ушах слабенько тренькнуло разбитым хрусталём. — Мне после твоего демарша только и остаётся за олешками приглядывать. Андрей, ты серьёзно думаешь, что со своим уникальным Даром можно плевать на уставы и инструкции? Они ведь кровью писаны, а не выдуманы из головы. А если бы во время сеанса произошли кардинальные изменения ядра Дара? С твоим отцом я не хочу объясняться. Потому что повод для обвинения очень серьёзный.
— В следующий раз в блок-камеру я полезу нескоро. Хватило пяти минут, — поспешил я пообещать чародею. — Через полгода не раньше. Пока не осознаю, что произошло, даже близко не подойду.
— Предоставишь письменный отчёт о своих ощущениях, — сжал губы Брюс, сдерживая своё недовольство от такого заявления. — И не вздумай увиливать. Иначе следующего раза не будет. И впредь посещать блок-камеру будешь со мной или с одним из представителей Магической Коллегии. Ты меня понял, княжич?
— Понял, Александр Яковлевич, — я решил не дразнить этого человека. Да и сын его поглядывал в мою сторону неодобрительно.
Когда я пережил катарсис, первое время старался вообще не вспоминать о своём заточении в блок-камере. Это было невыносимо страшно. Любая мысль о произошедшем в подвале Особой Канцелярии вызывала отторжение. Больше я туда не полезу, даже если калачом заманят. Лучше сосредоточу все усилия на своём Источнике. Именно в нём хранятся очень многие тайны магической вселенной. Ну и для Антимагии местечко найдётся.
Зато скоро я встречусь с аляскинским Камнем! Очень мне хочется прикоснуться к нему и погрузиться в энергию Осколка, являющегося близким родственником Источника Мамоновых! Эта мысль вернула мне хорошее расположение духа. Попрощавшись с Брюсами, я заторопился к Арине, чтобы составить ей компанию на танцполе, откуда уже звучала знакомая музыка и голоса Анжелики с Рустамом. «Скоморохов» надо поддержать. Это ведь их первое выступление перед такой публикой.
* * *
— Как ты терпишь выходки этого наглеца? — с некоторой долей раздражения спросил Яков у отца. — Он же откровенно издевался, как будто ты не главный чародей Империи, а чиновник пятого-шестого класса из Думской комиссии! И что за блок-камера?
— Подавитель магических потоков, — задумчиво проговорил старший Брюс, забрав с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским. — Полностью закрытая от внешних воздействий камера, обложенная специальным материалом, гасящим любое энергетическое излучение.
— Так это не сказки? — удивился Яков.
— Иногда правду нужно облекать в форму мифов, — пошутил Александр Яковлевич. — Чтобы выглядело устрашающе для любопытных.
— И что… княжич в самом деле мог серьёзно пострадать?
— Знаешь, сын… Я бы охотно поэкспериментировал с Мамоновым. Как изменится его Дар после десяти-пятнадцати минут нахождения в камере? Очень уж он специфичен… Мне рассказали, с каким лицом мальчишка выходил наружу. Никакого страха, но глаза абсолютно пустые, как бывает у людей, которым хорошо промыли мозги. Вот я и думаю: что же с ним произошло?
— Разве у подвергшихся чистке всё выглядит по-другому? — Яков заинтересовался цесаревнами, так и продолжающими разгуливать по фуршетному залу.
— У тех страх даже физически ощущается, — старший Брюс заметил нетерпение сына. — Ладно, ступай, развлекайся. Не слушай старика.
— Как думаешь, отец, а если я приглашу одну из цесаревен на танец, мне потом император холку не