Заметив, как Айк начал доставать меч из ножен, остановила его, сказав, что не стоит обращать внимание. Не то оскорбление, и не то место, чтобы устраивать показательные порки и казни.
Старуха Эбха практически ничего не видела, а потому сложно сказать, отнеслась бы она ко мне иначе, разглядев получше. Её гораздо больше напряг мой статус, когда Айк представил меня. Однако после того, как он подтвердил, что происхождение Орсы не представляет никакой проблемы или угрозы ни для самой няньки, ни для кого бы то ни было из рода Тэйнайл, успокоилась. Беседа, а затем ревизия запасов Эбхи заняли не один час. Мне кажется, что так много я не писала с тех пор, как Деклан учил разбираться в местных травах и составах снадобий. Разница состояла лишь в том, что целитель давал материал постепенно, можно сказать, в процессе или между этапами изготовления того или иного средства, а Эбха... У меня сложилось впечатление, что она торопилась поделиться всем, о чём знала, словно торопясь передать знания, чётко зная о своей предстоящей кончине. От осознания этого у меня мурашки по позвоночнику побежали. Если зрение и подводило старую женщину, то её пальцы видели намного лучше, чем подавляющее большинство зрячих людей. В своём сарайчике, пристроенном вплотную к дому, Эбха ориентировалась едва ли не лучше, чем Эрол в своём замке. У меня даже закрались подозрения, что пусть и небольшим, но магическим даром она обладает. Всё это время от меня ни на шаг не отходил Айк, оставив двух других стражников у входа. Тайма просто изображала мою тень, не промолвив ни слова с тех пор, как покинула карету. Оставшиеся члены отряда вроде как занимались уходом за лошадьми, а на самом деле готовы были обнажить свои клинки в любой момент. Не знаю, кто перестраховывался больше: мой муж или Айк, однако напряжение, витавшее в воздухе эти меры мало разрядили.
Трав у Эбхи припасено было немало, но, как оказалось, сезон сбора некоторых из них ещё был впереди. Собственно, именно так я узнала, почему раньше тот же самый ройст был не так распространён в знахарском деле – раньше часть равнины в этом месте покрывали так называемые «Ледяные горы». Видимо, некогда бо́льшую часть территории покрывал огромный ледник, разрушившийся со временем под воздействием тех или иных факторов, а остатки прозвали горами, внутри которых естественным путём образовались пустоты, превратившиеся в целый лабиринт, состоящий из пещер, соединённых между собой тоннелями. Как так получилось, что в самых глубоких из них произрастали подснежные травы, не берусь сказать, но шустрая детвора, наплевавшая на запреты взрослых, обнаружила странные растения и притащили на поверхность. Дальше уже сыграл свою роль естественный отбор: находки пожевали, заварили, а раз никто не умер, стали добавлять в травяной чай. Так постепенно и выяснилось, что растения оказались целебными. Ледяные горы начали разрушаться под влиянием изменившегося климата, а остатки местные расколотили и растащили по своим ледникам. А вот травы уцелели, просто в отличие от другой местной флоры, показывались из-под земли не весной, не летом, и даже не осенью, а когда первый снег схватывался жёсткой коркой. Мда... Природа – не дура: породив яд, дала и противоядие, просто огнедышащим драконам в голову не приходило слоняться по ледяным пещерам, рискуя погибнуть навсегда. Оно и логично: дыхнёшь раз пламенем и навсегда успокоишься под глыбами льда. Эрол как-то упоминал, что даже в полуобороте способен был изрыгать огонь в качестве защиты или чтобы быстрее развести костёр, когда был совсем маленьким.
А вот с травами для излечения Эйслинн дело обстояло не так просто. Эбха назвала мне около пяти подходящих сборов, которые могли бы помочь девочке, зато натолкнула на интересную мысль, о которой до этого я даже не задумывалась – колодец. В Неданлоре было два колодца, из которых при помощи примитивных насосов подавалась вода в ванные комнаты, на кухню и казарму. Раз у Эйслинн весьма специфическая реакция на воду, что даже как следует помыться ею не может, то велика вероятность, что в колодцы могли что-то подсыпать, чтобы у обычных людей не вызывало никаких проблем со здоровьем, но влияло на драконов из рода Тэйнайл. Учитывая, что Эрол и Орса уже давным-давно взрослые, то влияние на них было ничтожным и не вызывало никаких подозрений. Я для себя сравнила такой эффект с диатезом на цитрусовые у маленьких детей, который у взрослых по большей части никогда не возникал, разве что у аллергиков. Эбха вначале настороженно относилась к моим уточнениям насчёт влияния разных трав на детей, но потом, услышав от меня, что хочу не со свету сжить падчерицу, а помочь ей, полезла в какие-то свои закрома и достала две баночки с мазью. Эйслинн ждал ещё один эксперимент, но уже значительно легче, чем с тем же самым церайтендисом. Грубо говоря, поможет мазь голубоватого цвета, то в воду кто-то добавлял сальванарейю, фиолетовая – фаргору. Но вот ответ Эбхи, откуда взялось такое предположение, меня насторожил. Слишком быстро и чуть спутано старуха пояснила, Орса в детстве полезла в одно из ущелий, а там случайно испачкала руки соком обоих цветов, собирая букет. Вроде логичное объяснение, но что-то меня смущало в этом рассказе. Словно был кто-то ещё, в ком текла кровь Тэйнайлов, и кому хватило лихости, чтобы спуститься на дно ущелья. Я быстрее поверю, что на такое отважился какой-нибудь мальчишка, один из тех, кому поручали пасти коз, чем осторожная и тихая Орса.
– Леди Тэйнайл, могу я отнести купленные травы в карету? – впервые за всё время подала голос Тайма, учтиво присев как полагается послушной личной служанке.
Кивнув ей в ответ, я продолжила расспрашивать Эбху насчёт мазей и притираний. Чем больше говорила бабушка Орсы, тем сильнее мне хотелось разыскать того химика-алхимика, что помогал «крысе», и собственноручно придушить обоих. Раньше я считала самым большим злом, с которым пришлось столкнуться, короля, чуть меньшим – Анатарена