Причина пробки на въезде на мост стала понятна, как только машина вылетела на гребень моста. Мост обрывался ровно посередине пролета. Мусаси ударил по тормозам, и машина, сорвавшись в занос, остановилась в метре от края провала. Но на этом странности не закончились. Вместо привычной, почти пересыхающей в летнее время речушки, ширина которой в редких случаях была чуть больше пятнадцати метров, текла полноводная река. Противоположный берег, так же не был похож на пригороды Пезаро. Привычные, итальянская архитектура и ландшафт, сменялись совершенно ровными степными просторами, с небольшими рощами, ближайшая из которых была примерно в километре от берега. К роще вела проселочная дорога, начинающаяся от старого, узкого, деревянного моста, который доходил до нависающего над ним обрубка, на котором застыл Хамви. На противоположном берегу, по обе стороны дороги, стояли покосившиеся, полусгнившие деревянные дома. Домов было с десяток, и их состояние говорило о том, что эта деревенька покинута уже очень давно. Покосившиеся, гнилые заборы, собранные из кривых палок, огораживали заросшие, давно не обрабатываемые огороды. Но дорога не выглядела запущенной. Петляя по заросшим высокой травой полям, она уходила на северо-восток. Там, почти на пределе человеческого зрения, были видны какие-то сооружения, но расстояние не позволяло понять, что это такое.
– Пристегнись. – коротко бросил японец и начал сдавать назад, выравнивая машину четко по осевой линии моста.
– Ты с ума сошел! – Марго посмотрела на совершенно спокойного японца, – Ты что, прыгать собрался? А если тот мост не выдержит?
– Значит наше путешествие закончится. – невозмутимо сказал Мусаси и включив передачу начал разгонять тяжелый броневик.
Пристегиваться было нечем и Марго, обернувшись, схватила с расположенных позади сидушек переноску с Луной и прижала ее к себе одной рукой. Второй она схватилась за торчащую на передней панели рукоятку и выпрямив ноги, уперла их в перегородку моторного отсека, как бы в распор между ней и спинкой сидения. Хамви несся к обрыву и с каждой секундой ей становилось все страшнее. Наконец машина оторвалась от дорожного полотна моста, на мгновение, зависнув в воздухе, и подчиняясь законам тяготения и инерции, полетела вниз. Внутренности прыгнули куда-то вверх, в голове мелькнула мысль о чувстве невесомости, наступившей на несколько секунд, из переноски послышался недовольный мявк Луны. Хамви, лишившись опоры и нагрузки на трансмиссию, ревел движком и летел вперед, быстро приближаясь к деревянному настилу старого моста. С высоты, мост казался узеньким, но чем ближе он приближался, тем больше Марго убеждалась, что их машина, направленная умелым водителем, не промажет. Главное, чтобы старые, наверняка сгнившие конструкции, выдержали.
Хамви грохнулся на бревенчатое покрытие моста, коснувшись его бешено вращающимися колесами, практически одновременно. Это была ошибка Мусаси, нужно было сбросит газ во время полета. Машина вильнула, пытаясь уйти в занос и вылететь с моста, но японец чудом выровнял траекторию и направил броневик к берегу. Приземление, как Марго не готовилась, оказалось неожиданным, и она чуть не откусила себе язык. Зубы клацнули так, что казалось посыпалось крошево эмали. Луна в очередной раз недовольно мявкнула. Мост, выдержавший, по началу, удар тяжелого автомобиля, затрещал и начал разваливаться. Только приобретенная скорость позволяла двигаться дальше, к безопасному берегу, а за кормой автомобиля, с треском разваливалось сооружение неизвестной эпохи. Наконец, автомобиль вылетел на долгожданный берег и подняв тучу пыли замер. С минуту они сидели молча, отходя от шока, который испытали. Японец пришел в себя первым.
– Ты как? – спросил он, поворачиваясь к Марго.
– Нормально. Только зубы, похоже, чуть не вылетели. – Марго провела пальцем по зубам, – Вроде целые. Ты знаешь, что ты псих?
Мусаси улыбнулся, молча открыл дверь и выпрыгнул наружу. Марго, убрав с колен переноску, с недовольно ворчащей Луной, последовала его примеру. Сразу почувствовалось почти полное отсутствие, так надоевшего смрада. Его приносил легкий ветерок с противоположного берега, где на остатках моста, столпились мертвяки, обиженно урча, уставившись своими помутневшими буркалами на такую желаемую, но теперь недосягаемую еду. Под тем мостом, с которого только что слетел Хамви, по темной водной глади уплывали обломки бревен и досок, останки разрушенного их автомобилем старого моста. Какая была разница в высоте, теперь было трудно понять, но если старый мост был в уровень с берегом, то это могло быть три или четыре метра. От старого моста остался лишь небольшой кусок, длинной метра в три, у самого берега. А все остальное медленно уплывало вдаль. Река была широкой, по крайней мере, до противоположного берега было почти сто метров, а мосты соединялись не в центре. Пролет того моста, с которого они спрыгнули был не более тридцати метров, так что от мертвяков их отделяло почтительное расстояние.
Толпа тварей на мосту, вдруг пришла в движение, расступилась, и вперед вышел монстр, сильно напоминающий лысую, перекачанную гориллу. Рост за два метра, длиннющие, доходящие до колен руки с огромными когтями, бугрящаяся неравномерными шарами, под огрубевшей, серой кожей мускулатура, трансформировавшаяся голова с мощными, широкими челюстями и разнесенными в стороны глазами. Шея почти отсутствовала, зато мышцы плечевого пояса были гипертрофированы. Тварь посмотрела вниз, на водную гладь реки, потом на остановившуюся на противоположном берегу еду, недовольно уркнула.
– Вовремя мы. – Мусаси невозмутимо смотрел на собравшихся тварей.
– Ужас какой! – Марго передернуло от осознания того, что бы было, если бы они остались на том берегу.
– Давай-ка сматываться отсюда! – японец бросил еще один взгляд на собравшихся тварей и пошел к машине.
Воздух в роще, где остановил броневик японец, был чист. Ни намека на смрад. Пахло цветущей травой, цветами, хвоей и прелой листвой. Легкий ветерок шевелил листья смешанного леса и высокую, по пояс, траву полей, окружающих эту рощицу. Дорога, по которой японец вел броневик, проходила вплотную с этой рощей, и они решили сделать привал. В глубине, среди деревьев, была набольшая полянка, к которой вел узкий, еле заметный проезд. Видимо им уже давно не пользовались, так как колея, ведущая к полянке, заросла травой и молодыми деревцами, да и окружающие деревья разрослись, скрывая проезд от любопытных взглядов. Теперь, деревца были сломаны, а трава в колее примята мощными колесами броневика. На поляне обнаружился деревянной навес с расположенными под ним столом и скамейками. Навес был старым, как и дома на берегу реки, но прекрасно сохранившимся. Односкатная крыша навеса была перекрыта рубероидом и старым, потрескавшимся шифером. Стол и скамьи, представляли собой конструкции, сбитые из толстых, досок, остроганных с внешней, верхней стороны. По причине давнего запустения, строганная поверхность посерела, выгорела на солнце, но все еще была