– От корки до корки. – кивнула Сапфир, – И не один раз.
– Тогда, должна, наверное, помнить про килдингов? – Пастырь внимательно смотрел на девушку, словно сканируя ее взглядом.
У Сапфир по спине распространился предательский холодок, но она ничем не выдала зарождающегося страха, продолжая смотреть прямо в глаза собеседника. Лишь кивнула в ответ.
– Так вот! Для института и большинства стабов мы килдинги. Но сами мы себя так не называем. Это считается оскорблением. Мы предпочитаем называться организацией, «Дети СТИК», хранители сакральных знаний, доставшимся нам от Изначальных.
– Так вы сектанты? В брошюре написано, что килд… – Сапфир запнулась, но тут же исправилась, – Дети СТИКС, приносят жертвы, человеческие жертвы богам Улья.
Пастырь грустно улыбнулся.
– Все очень сложно, и что бы объяснить все нужно время и место подходящее, чтобы ушей посторонних не было. Если пожелаешь, я расскажу. Только поясню тебе кое-что, чтобы унять тот страх, что растет в тебе сейчас.
Сапфир почувствовала, как наливается краской ее лицо, что с ней происходило очень редко.
– Скажи. – продолжил Пастырь, – Убийцы, сектанты, люди с запудренными мозгами стали бы выхаживать найденную, едва живую красавицу с такими трофеями как у тебя?
Сапфир покачала головой.
– А обучать, рассказывать секреты, стали бы?
– Нет конечно! – Сапфир отпустил страх, когда Пастырь начал задавать правильные вопросы.
– Вот и я думаю, что будь мы с Мальком такими, ты бы сейчас в лучшем случае ехала связанной, мучающейся от споранового голодания. Но мы тебя выходили, подлечили и развили твой дар. Да и никто тебя не держит. Если хочешь, ты можешь остаться в любом стабе. Только не во все нам ход есть.
Он замолчал, налил себе рюмку водки и опрокинув ее в рот, заел ложкой черной белужьей икры, целая ваза которой стояла в центре стола. За ним, эту же процедуру проделал Малек. Пастырь же, взяв коньяк, вопросительно кивнул Сапфир, указывая на пустой бокал. Сапфир улыбнулась, стараясь снять повисшее напряжение, и протянула бокал. Было стыдно, что она своим недоверием и страхом обидела этих людей. Хотя, с другой стороны, в брошюре написано, что не нужно доверять никому. Но перед ней были неоспоримые факты. Они могли ее убить сразу и забрать и жемчуг и спораны с горохом. Но ни ее спасли, Пастырь скормил ей белую жемчужину и помог с даром.
– Простите меня! – сказала Сапфир, забирая бокал с коньяком, – Я не хотела вас обидеть!
– Да перестань! – улыбаясь произнес Пастырь, – Ты ведь новичок, ты еще многого не знаешь. Так что тебе не за что извиняться. Давай ка лучше выпьем!
Он налил еще водки себе и Мальку и подцепив очередную десертную ложку икры предложил: – Давай ка тост скажи! А то все мы, да мы.
– За дружбу и доверие! – не задумываясь произнесла Сапфир, – И за вас, моих спасителей!
Коньяк, пронесся по пищеводу, обжигая слизистую, а перед Сапфир, как по мановению волшебной палочки возникла столовая ложка икры. Улыбающийся Малек протягивал ей закуску. Сапфир улыбнулась и взяв ложку, отправила икру вслед за коньяком.
Засиделись они до полуночи. Пастырь с Мальком наперебой рассказывали разные истории, и слушали Сапфир, которая подробно рассказала им свою историю. Она даже поплакала немного, когда на ее рассказ о том, как японец увел за собой монстра от нее, Пастырь, с грустью сказал, вряд ли они с Юрой выжили. Новички, без даров и с крупнокалиберным пулеметом против элиты… Выпили еще тост за тех, кого уже нет. К полуночи, зал был забит полностью, лишь пара столов, соседних со столом, за которым они сидели, пустовали. Дым от сигарет стол как тот кисляк. А шум и музыка, не давали нормально разговаривать. Появились полуодетые мадам, с манерами, говорящими об их откровенных намерениях, и были быстро разобраны пот разным столам. Удивил Сапфир телевизор, висевший над баром. Бармен, в какой-то момент, включил его, и на экране в шестиугольной клетке дав бойца месили друг друга, руками и ногами. Она спросила, откуда здесь телевидение, но Малек объяснил, что в каждом стабе есть команды снабженцев, которые рыскают по перезагрузившимся стабам и собирают хабар. Набирают все, в том числе и диски с записями вот таких боев, фильмы и музыкальные программы. Пользуется популярность и порно. При этих словах он покраснел, впервые за все время. В больших стабах, есть даже кабельное, где вещают по программе. Ну а здесь, вот только в баре можно посмотреть что-либо. В основном, бои без правил.
– Ладно! – Пастырь аккуратно хлопнул ладошкой по столу, – Пора отдыхать. Завтра выспимся и в дорогу! Ты подумай, Сапфир, если решишь остаться в нормальном стабе, дальше, примерно в трех днях пути будет один, там спокойно и стаб очень богатый. Конечно, до ворот не подвезем, но подождем, пока дойдешь.
– Нет! – Сапфир помотала головой, – Я решила с вами, значит с вами!
Оставленной одежды у дверей не оказалось, но Сапфир это совершенно не напрягло. Этих людей здесь боятся, в этом она убедилась точно, поэтому навряд ли кто посмеет украсть одежду их спутницы. Она открыла дверь в номер и почти столкнулась с Луной, караулившей ее у двери.
– Ждешь? Белый мишка. – Сапфир взяла ее на руки, а кошка, воспользовавшись моментом сразу перебралась ей на плечи, как делала это дома. Сапфир прошла в номер, не включая свет в комнате. В номере было на удивление тихо, даже звуки из ресторана сюда не доносились. Она села на кровать и сняв Луну со своих плеч, посадила на колени.
– Едем к детям Улья! – сказала она, глядя в глаза любимой кошки, – Там есть знания, которые нам нужны, там, возможно, я приближусь к тайне этого мира.
Луна смотрела умными голубыми глазами на нее, словно соглашаясь.
– Давай ка спать! – Сапфир отпустила кошку и быстро раздевшись, забралась под одеяло.
Мысли еще пытались прорваться сквозь наваливающийся сон, но усталость и нервное напряжение этого дня сделали свое дело. Сапфир спала, приняв важное для себя решение, и ничто не могло потревожить ее сон.
Глава 15 – Дети Стикса
Их броневик, управляемый Мальком, наматывал километры по степным укатанным дорогам все дальше на юго-восток. Сапфир проснулась рано, почти сразу после рассвета. Приняла душ, покормила Луну остатками принесенной с собой после ужина форели и черной икры, и выглянув за дверь, обнаружила аккуратный бумажный сверток, перемотанный шпагатом. Это оказалась ее выстиранная, и отутюженная одежда, благоухающая свежесть. Переодеваться она не стала, упаковав чистое в рюкзак.