Озабоченность, тревога, чувство голода, но не то, дикое и безудержное, которое она получала от тварей. Это было обычное человеческое… Нет это чувство шло нет от Пастыря. Сапфир постаралась уловить направление и у нее получилось! Теперь она отчетливо различала эмоции Луны и Пастыря и даже с закрытыми глазами могла четко указать, где Пастырь, а где кошка. Ее захлестнул азарт, захотелось раздвинуть границы и почувствовать больше. Но она остановилась, вспомнив предупреждения Пастыря.
«Совсем я про тебя забыла. – мысленно обратилась она к Луне, – Сейчас покормлю».
В тот же миг вместе с чувством голода пришло обожание, любовь и преданность. Сапфир открыла глаза и с удивлением увидела кошку, смотрящую на нее удивленными и в то же время преданными глазами. Сапфир замерла от удивления. Только что кошка спала и ее и выстрел из пушки бы не поднял, но стоило ей мысленно пообещать покормить, как она тут же проснулась и сидит в полной готовности. Что это? Еще одна грань ее дара? Она достала из рюкзака корм, которого оставалось насколько пачек мокрого и один пакет сухого. И подумав немного, насыпала сухой. Котейка тут же спрыгнула со своего насеста и тиранувшись об ногу с чувством благодарности и любви, приступила к трапезе. Эмпатия так и работала и Сапфир чувствовала и кошку, и Пастыря, в эмоциях которого произошли изменения. Тревога и озабоченность ушли замененные умилением. Сапфир была уверена, что знахарь сейчас наблюдает за Луной и повернувшись к нему получила подтверждение. Сапфир решила выключить дар, но у нее этого не получалось. Она старалась не думать о нем, мысленно давала приказы, даже разрушала, на свой страх и риск золотистый кокон, но дар продолжал работать, высасывая из нее энергию. Наконец, отчаявшись, она вновь шевельнула большим пальцем правой ноги. Все эмоции исчезли, как по мановению волшебной палочки.
– Я, по-моему, поняла! – тихо произнесла Сапфир.
– Что? – поинтересовался Пастырь.
– Как управлять даром и менять радиус действия. Попробовала сейчас и получилось! Только…
– Что только? – забеспокоился Пастырь.
– Я сама еще не разобралась. В общем, я ограничила круг так, что в него попали вы с Луной. И почувствовала тревогу и голод. Сначала думала, что это ты, но потом отчетливо стала различать направления. Чувство голода шло от Луны.
– Ого! – перебил ее Пастырь, – Да у тебя на еще не развитом даре, грань начала открываться!
– Погоди, это еще не все! Дальше совсем что-то невообразимое. Ты же видел, Луна дрыхла без задних ног.
Пастырь кивнул в подтверждение.
– Так вот! Я мысленно сказала ей, что сейчас покормлю, и она проснулась! Понимаешь, тут же проснулась и эмоции у нее стали совсем другие.
– Погоди! – Пастырь остановил ее жестом руки, – Это как? Я о такой грани эмпатии и не слышал. Дайка я тебя еще раз посмотрю.
Он пересел в кресло рядом с Сапфир и начал свои па рукой над ее головой. В голове вновь защекотало, но Сапфир прикрыв глаза постаралась отвлечься и расслабиться. Через минуту или две, знахарь опустил руку и огласил вердикт.
– У тебя открылась грань эмпатии. Я ее не заметил, но теперь ее видно очень отчетливо. Думал сначала что это дар еще один, неизвестный, но нет. Если я правильно понял, ты сможешь общаться с зараженными. И не только. С кошкой своей теперь можете общаться без слов. Эта грань, формирует из твоих мыслей что-то типа мыслеобразов и посылает тому объекту, кому он предназначен.
– То есть, если бы здесь было две кошки, то вторая бы ничего не восприняла?
– Верно! – по состоянию Пастыря было видно, что он волнуется, – Теперь представь какие возможности это открывает для тебя! Ты сможешь не просто управлять отдельной тварью, ты сможешь управлять несколькими и отдавать им приказы по отдельности. Главное, чтобы сил хватило.
– У нас гости! – прервал их разговор Малек.
– Твари? – тут же вскинулся Пастырь.
– Не пойму пока, далеко очень. Движутся в нашу сторону по той дороге, откуда мы свернули сюда. Погоди… – Малек поднял указательный палец вверх, останавливая лишние расспросы и склонил голову вбок, как будто прислушиваясь к чему-то.
– Люди! – сказал он через полминуты, – Много, на двух машинах, движутся быстро. Минут через десять будут у леса. За ним стая, голов двадцать. Кусачи и лотерейщик под руководством рубера.
– Нужно помочь! – подорвалась Сапфир, – Малек заводи, нужно спасти людей.
– Нет! – жестко остановил ее Пастырь и в его голосе было столько металла, что, наверное, он словом мог сейчас деревья валить, – Они уже умерли! Пойми, мы не можем спасти всех. Тем более там стая опасная, а ты не восстановилась. Да и даже с твоими дарами, без стрельбы не обойдется, а такой шум соберет сюда тварей покрупнее.
Последние слова он договаривал уже нормальным голосом.
– Но ведь их сожрут! – сделала еще одну попытку Сапфир, понимая, что Пастырь прав.
– Мы ничего сделать не можем! Только погибнем сами. – спокойно произнес Пастырь, – Да и спасать, скорее всего там некого. Кластер хоть и быстрый, но, до появления первых обратившихся, проходит обычно от часа до восьми, на таких кластерах. Так что никто гарантии не даст, что там, среди них будут иммунные. Большинство обратиться уже совсем скоро и если ты их спасешь, то тебе придется и упокоить их. Ты готова к такому?
Сапфир задумалась, представляя такую ситуацию. Живое сознание художника в красках рисовала картину, обращения спасенных людей. Нет! Она не готова к такому. Одно дело видеть в прицеле белесые глаза, и совсем иное, когда человек, только говоривший с тобой, вдруг начинает урчать. По спине пробежал холодок страха.
– Нет! – буркнула она и отвернулась к задней части салона, чтобы никто не увидел текущих по щекам слез.
Они просидели в своем укрытии почти до заката. Сидели молча, каждый думая о своем. Сапфир, с трудом уняв слезы, думала о тех, кого не удалось спасти. Она ругала себя за свои эксперименты, которые вытянули из нее все силы, хотя и понимала, что в такой ситуации даже имея супер, развитый дар, она вряд ли смогла бы помочь. Пастырь прав, они просто погибли бы. Но сидеть вот так, зная, что совсем рядом, разрываемые когтями тварей, гибнут люди, было не выносимо. Потом она представила, какой поток чувств свалился бы на нее, если бы она активировала дар. От этой мысли ей стало плохо, и она машинально выпила чуть ли не четверть фляжки живчика.
Обедали так же в тишине. Как будто