– Да бог с ними, – перебил я его, – Как вернуть Кобу и Рину? И вообще, как решились ехать за тридевять земель?
– Да все Рина! Непоседа! Придумала с Галей план. Дерзкий, но безумный, и пыталась нас уговорить отпустить их вдвоем.
– Стоп! – перебил я Старика, – Что за план?
– Долго объяснять, но если вкратце, то Галю закодировали муры, при помощи инструментов внешников. Внутри нее сидела стерва, которая должна была как-то вытащить Рину к мурам, что бы те продали ее внешникам.
– А зачем Рина внешникам?
– Да все из-за ее дара!
Чем дольше Старик рассказывал мне о плане Рины, тем отчетливее я понимал, что никакого Кобу они не поехали догонять. Я знал у кого ее искать, но не знал где!
– Стоп! – вновь перебил я Старика, – Рыбак, ты же вместе с Галей сбежал тогда из плена от муров?
– Да! – подтвердил крестник, – И с Круглым еще!
– Дорогу помнишь?
Я ее никогда не забуду! – глаза Рыбака сверкнули ненавистью.
– Машину выделите? – обратился я к Старику, – И еще один человек нужен.
– Машину выделю и человека любого дам, только спасите девчонок!
– Круглого возьмем! – сказал Рыбак.
Через двадцать минут, бронированный пикап, нёсся во тьме наступившей ночи по направлению к Македонскому ущелью. В кузове за КПВ стоял громадный кваз и хищно улыбался.
Глава 49 Зверь
Сознание медленно возвращалось, принося с собой звуки и ощущения. Какая-то, по началу, неразборчивая, глухая какофония, постепенно превращалась в чьи-то слова, чужую речь, которая слышалась будто через слой ваты. Полная темнота перед глазами, стала заполняться радужными вспышками, от которых расходились разноцветные круги, постепенно, растворяющиеся в темноте. И вместе с этим пришла боль! Болело и пылало все тело, как будто в каждой клетке бушевал пожар, вот только рук не чувствовалось совсем! Вестибулярка, совершенно не воспринимала пространства и не давала подсказки, где верх, где низ, вызывая противную, постоянную тошноту. Захотелось нырнуть обратно, в ту спокойную, обволакивающую тишину и темноту, где нет ни боли, ни чувств, ни звуков. Но спасительное забвение уходило все дальше, раскрывая все «прелести» реальности.
«Где я? – первый, робкий вопрос сознания промелькнул, пробившись сквозь ощущение бесконечной боли, – Почему не чувствую рук?».
Чей-то чужой голос, что-то прорычал совсем рядом и в ту же секунду все тело опять пронзила вспышка резкой боли, отключая почти вернувшееся сознание и возвращая спасительную темноту забвения.
– И что с ними делать теперь? – Лом нервно расхаживал между подвешенной за руки к потолку Риной и лежащей на полу, связанной Галей.
– По крайней мере, хватит использовать сучку, как свою боксерскую грушу! – Джексон, привычно полулежал на своем диване и потягивал вискарь, прямо из горлышка бутылки, – И падаль эту убрать нужно! Развел тут у меня бардак.
Он пнул валявшийся на полу труп Беса и недовольно поморщился. Нужно было решить очень серьезный вопрос! Все эта затея с подсадной уткой, целиком и полностью была проработана Бесом. Он же и предложил, после того как внешники сообщили о своем вознаграждении за голову неизвестной тогда еще, иммунной, кинуть их и предложить ее институту. И не ошибся! Четыре белки против десятка красных! Так тогда и порешили. А чтобы обезопасить себя от неожиданностей, попросили у головастиков, что-нибудь для защиты от ее даров. Тогда-то им и передали тот химоз, который сейчас превратил грозную сучку практически в овощ. Это была полностью их с Бесом операция и наличие других лиц, в ней не предполагалось. И белки делились пополам. Но! Беса нет! И теперь, по идее, все белки институтские, достанутся ему! Но пришлось задействовать Лома, а он, по сути спас их, вовремя заметив, как эта нимфа чертова обработала Беса. Да и его, Джексона, ждала та же участь, покорного слюнтяя! Делиться с Ломом или нет? Можно, конечно, послать его в пешее эротическое, но у Лома самая боеспособная группа осталась, после того как Горный успешно отбил их атаку. Бойцы Беса, вряд ли пойдут против Лома, а значит он опасен! Очень опасен! С другой стороны, Лом не знает о договоренностях по долям и можно разделить по-другому!
– Похоже очнулась сучка! – рявкнул Лом, присматриваясь к чуть приподнявшей голову Рине и в туже секунду нанес резкий, короткий, почти без замаха удар в печень.
Девушка тут же сникла, уронив голову на грудь.
– Хорош Лом! – заорал Джексон, – Бля, ты убьешь ее, тогда плакало наше вознаграждение!
Лом с интересом посмотрел на главаря.
– И сколько мне причитается? – с нажимом спросил он.
– Столько же, как и Бесу! Одна белка! – Джексон сплюнул, – Но если после тебя ее закапывать придется, будешь должен мне все четыре! Усек?
– Усек! Но смотри, без кидалова! – прорычал здоровяк, – А с этой нимфой, что делать?
– На фабрику верни! Да предупреди Чучельника, чтобы рот и глаза ей не развязывал! Не хватало нам еще одного слюнтяя!
Солнце почти достигло горизонта, готовясь предоставить небосвод звездам. Из двухэтажного дома с крыльцом, стоящего на обширной, покрытой мусором площади два бугая со звериным оскалом, небрежно, как мешок с картошкой, вытащили тело девушки и закинув в кузов припаркованного у крыльца пикапа, довольные выполненной работой, закурили.
– Слышь Сухой! Надо бы поснимать с нее все! – сказал один из них, оглядывая лежащее на дне кузова, недвижимое тело.
– Ты чо, фетишист? – хохотнул другой, – Не трахнуть, так хоть трусы понюхать!
– А в харю? – огрызнулся первый, – Бля, дошутишься, когда-нибудь, Развес!
– Да ладно тебе! Сказано не трогать и не развязывать! Так и делай! Поехали – давай, вон Лом уже в окне маячит.
Муры сели в кабину и пикап с пробуксовкой, рванул с места.
Галя пришла в сознание уже давно, но делала вид, что все еще в отключке. Она слышала, как Лом избивал подвешенную Рину, словно грушу, слышала весь их разговор с Джексоном и даже, когда ее бросили в кузов, и она больно ударилась головой о железный борт, она стерпела и не подала вида. В голове роились мысли, сменяя одна другую. Где они просчитались? Что теперь делать, как можно выпутаться из этой ситуации? Мысли о просчете, ушли достаточно быстро. Во-первых, это стало уже не актуально, во-вторых – Галя поняла, где просчет! Лом оказался ментатом, и похоже очень сильным. И если Рину и ее, Галю, он распознать не мог, ведь все что они говорили, было почти истинной правдой, то изменения в поведении своих корешей, любой ментат опознает, тем более такой, как Лом. Но вот что дальше? Скоро она