На девятом этаже все двери на лестничной площадке были целы и закрыты. Повинуясь скорее инстинктивному порыву, чем осознанному желанию, я нажал на ручку двери одной из квартир, и она к моему удивлению подалась. Из квартиры пахнуло трупным смрадом. Я открыл дверь полностью, постоял несколько секунд, решая идти или нет, и шагнул через порог. Квартира была почти не тронута, если не считать следов от ногтей, которыми кто-то пытался расцарапать входную дверь изнутри и сломанной двери в гостиную. Тот, кто царапал дверь, обнаружился в гостиной. Исхудавший, почти до состояния мумии мужик, бывший при жизни явно немаленьких размеров, лежал возле окна опираясь головой о батарею отопления.
«Незавидная смерть – подумал я, – видимо обратился, а выйти не смог. Вот и сдох от голода.»
Осматривать дальше квартиру не имело смысла, и я направился на крышу.
Вид с крыши девятиэтажки меня разочаровал. Надежды на то, что я смогу рассмотреть границы кластера, не оправдались. С одной стороны, закрывали дома на Квартале, с другой, дома «Белой ромашки». И если со стороны горы Бештау, откуда я пришел, я представлял границу, то во всех остальных направлениях нет. Ну в некоторых местах я имел представления, по тому что видел после провала и по рассказам Ирбиса. Нужна была наивысшая точка для обзора и это была гора Машук. Я посмотрел на торчащую на вершине горы телевышку и вздохнув начал спускаться.
Примерно через час я стоял на перекрестке Калинина у подножья Машука и решал идти на вершину или сначала наведаться в туристические магазины. В конце концов решив, что магазины никуда не денутся, я направился на вершину. Асфальтированная дорога, извиваясь по склонам горы вела все выше и выше. Лишь здесь, на покрытых деревьями склонах я впервые услышал птиц и был поражен, тем что там, в городе их неслышно. Купол стал иногда показывать присутствие мелкой живности, что в принципе немудрено. В лесах на склонах Машука в том мире жило много всяких зверушек. Но эмпатия до сих пор молчала. Уже на подходе к вершине я успел составить представление о форме и величине кластера со стороны Бештау и вот выйдя на смотровую площадку, я увидел все.
Кластер был прямоугольной формы, растянутый вдоль линии от Машука к Бештау. С той стороны, что раньше была востоком или юго-востоком, граница проходила чуть дальше реки Подкумок, обрезая ровной чертой частный сектор Горячеводска и далее поселок Свободы. Сразу за границей начиналось поле, за которым был лес. Теперь это был Запад и исходя из нового расположения сторон света, на Юге, там, где должна быть станица Константиновская и Иноземцево, практически сразу за границей виднелись какие-то, явно армейские, постройки, а чуть дальше в поле я увидел разрушенную до основания ферму. Далее, на юго-востоке, в кластер попадала часть Железноводска, а на Севере и северо-востоке граница обрезала индустриальную зону и уходила далее на Восток к Лермонтову.
Я еще раз оглядел весь кластер и раскинувшийся между двумя горами мертвый город и хотел уже спускаться, как мое внимание привлекли останки рубера, который, так и валялся с тех пор у здания ФСБ. Само здание, основательно закопчённое от полыхавшего в тот день там пожара, стояло с пустыми оконными проемами ничем не отличаясь от всех остальных, окружающих его. Но было в нем одно, что отличало его от остальных! Там был арсенал! Там было оружие. Именно туда группа Ирбиса шла за автоматами АШ-12, которые он называл «кошмар», и именно его я швырнул в морду твари в окне моей квартиры.
– Пора восполнить потерю – я смотрел на выгоревшее здание, надеясь, что пожар не добрался до арсенала, – Хотя, если подумать, на кой тебе оружие? Только что бы не выделяться, если вдруг рейдеров встречу.
Спускаться и топать черт его знает сколько по разрушенному городу абсолютно не хотелось. Тем более, что солнце уже приближалось к зениту и жарило нещадно, будто старалось отыграться за все потерянное вчера время. Миг, и я уже стоял у завернутого в каральку шлагбаума, кривясь от жуткого смрада, исходящего от почти развалившейся и кишащей миллионами червей туши матерого рубера, которого в тот день смог завалить Ирбис. Мелькнула шальная мысль проверить споровый мешок, но вид копошащихся в черно-буро коричневой субстанции, белых личинок, быстро выбил эти дурные мысли из моей головы. Смрад, несмотря на прошедшее время, был такой, что свалил бы нормального человека моментально. Но наследие скребберов видимо помогало, и я почти не обращал на него внимания, испытывая лишь неприятные ощущения, как от не очень приятного и резкого запаха.
Пройдя мимо раскуроченного «Тигра», который мы распотрошили с Фомой, я прошел через стоянку автомобилей и КПП во внутренний двор управления. Здесь повсюду были видны следы боя, который чекисты, по крайней мере те, что не обратились, приняли в то утро, совершенно не понимая, что происходит. Внутри здания пахло гарью. Немного поразмышляв, я решил, что если и есть здесь арсенал или оружейка, то только в подвале, который к моей радости был абсолютно не тронут огнем. Поиск оружейки увенчался успехом уже минут через пять, обрадовав еще и настежь открытой решеткой. Я методично начал обследовать арсенал, пытаясь найти так приглянувшееся мне оружие. Прошло всего минут пять, но я практически потерял надежду найти АШ-12, когда увидел запертую дверь между двумя стеллажами. Цивилизованно вскрывать не стал, попросту вынеся ее кинетикой.
– Это я удачно зашел! – присвистнув, сказал я, оглядывая открывшееся передо мной зрелище, – Да тут пещера Али бабы, не иначе!
Это был склад, где в ящиках стояло упакованное оружие. В первом же ящике я нашел ВСС «Винторез», машинка славная и тихая, но проблемы с чисткой интегрированного глушителя, о которых писали во всех обзорах в том мире, заставили продолжить поиски. Минуты через две, я наконец обнаружил заветные АШ-12, перед этим наткнувшись на ящик с СР-3М, под тот же патрон СП-5 и СП-6, что