Его паника была заразительной, липкой, как смола. Я чувствовал, как она пытается просочиться в меня, отравить и без того шаткое равновесие.
— Успокойся, — мысленно произнес я, вкладывая в посыл все остатки своей воли. — Ты — Император. Рябоволов — твой инструмент. Прикажи ему усилить пограничные гарнизоны, перебросьте две дополнительные дивизии с Финляндского корпуса. Ответь туркам той же монетой — точечными рейдами на их территорию. Пусть знают цену своим решениям. Направь дипломатов в Европу, отсыпь золота заграничной прессе — пусть гнут нашу линию. И скажи Рябоволову, чтобы следил за англичанами. За их кораблями в Черном море. Это их почерк — натравливать других и прятаться за чужими спинами.
— Но… но это же полноценная война! — воскликнул Николай.
— Это — политика, — отрезал я. — Делай, как я сказал. И перестань ныть. Ты уже не ребенок. Столько всего уже пережил! Пора начинать верить в себя. Ты — лик власти. Если начнется паника в столице — заткни ее железной рукой. Подключи Патриарха. Пусть тоже помогает. Я вернусь в течение одного-двух месяцев.
Я разорвал связь, не дав ему возразить. Возвращение в кабину дирижабля было похоже на удар — обжигающий кофе, скрип дерева, пронизывающий холод и встревоженный взгляд Валерии.
— Проблемы? — коротко спросила она.
— Ожидаемые, — так же коротко ответил я, заставляя себя сделать еще один глоток горечи. — Ничего, с чем бы Рябоволов и… Мой двойник не могли бы справиться.
Но тяжесть этих проблем легла на плечи дополнительным грузом. Враг перешел к решительным действиям, Кавказ готов был взорваться, а я летел на край света, надеясь найти в сибирской Тайге силу, чтобы успеть все это решить одним махом. Или хотя бы просто выжить.
Именно в этот миг я всем своим нутром почувствовал что-то неладное…
Не было ни грома, ни вспышки. Просто ровный серый цвет осеннего неба вдруг заколебался, задрожал и стал закручиваться в немыслимый, гигантский водоворот. Воздух снаружи завизжал, запузырился. Дирижабль качнуло вбок, как щепку, затем бросило вверх, потом вниз. Металл корпуса застонал, запротестовал диким, мучительным скрипом.
Мрачно переглянувшись с Валерией, я тут же поспешил на палубу.
— Что за черт⁈ — кричал Васька Кулак, вцепившись в штурвал. Его могучие мышцы вздулись от напряжения. Стрелки на всех приборах отплясывали дикий танец.
Я ринулся к ближайшему борту. Вгляделся в небо, и увиденное мне не понравилось. На нас шла Стихия.
Какой-то безумный хоровод света.
Это была какая-то масштабная аномалия… Сама материя реальности взбесилась и рвалась в клочья, а затем сама же сшивалась, будто великан-портной усиленно работал иглой. Гигантский, от горизонта до горизонта, смерч из сияющих, ослепительно-белых частиц льда и чистого, нестабильного эфира. Он слепил глаза, выедая сетчатку самой своей сутью — хаосом, противоречащим всем законам мироздания. Он просто был. А мы имели неосторожность оказаться на его пути.
— Щиты на максимум! Все маги — к усилению оболочки! — проревел Игорь Железный Ветер. Его лицо исказилось гримасой страха. Охотники, матерясь во всю глотку, бросились выполнять приказ, их ауры вспыхнули, сливаясь в дрожащее, многослойное полотно защитных чар. Грянули пушки — стрелки метили в центр аномалии.
Но это не помогло. Вернее, помогло ровно настолько, чтобы мы не испарились в первую же секунду.
«Соколика» схватила невидимая рука и потащила в самую гущу этой сияющей бури. Давление сжало корпус так, что переборки затрещали. По металлу поползли причудливые узоры инея — да не простого, а магического, пронизанного смертоносной энергией взбесившихся небес! Температура в кабине мгновенно упала. Дыхание стало вырываться клубами пара.
— Пушки бесполезны! — крикнул кто-то. — Стреляем впустую!
Валерия, вцепившись в мою руку, выбросила ладонь вперед. От ее пальцев потянулись ледяные прожилки, пытаясь создать вокруг корабля дополнительный панцирь. Но ее чары, столкнувшись с искаженной природной стихией, отреагировали непредсказуемо. Ледяные щиты не укрепились, а, наоборот, взорвались миллиардом осколков, которые тут же были втянуты в воронку, усиливая и без того чудовищную бурю.
— Прекрати, дорогая. — спокойно сказал я ей. — Ты только подливаешь масла в огонь.
Она отшатнулась, пораженная. В ее глазах читался ужас и беспомощность. Она была воином, привыкшим биться с плотью и кровью, а не с безумием мироздания.
Дирижабль бросало из стороны в сторону. Снаружи ревело, скрежетало и пело ледяной песней смерти. На палубе люди цеплялись за все, что можно было зацепиться, пытаясь не разбиться о переборки. Песец, прижатый к штурвальной колонке, хрипел что-то невнятное, его лицо было багровым от усилия. Мухтарыч читал какую-то гортанную, древнюю молитву, но его голос тонул в общем хаосе.
Я закрыл глаза, отключив все лишнее. Боль. Страх. Вопли команды. Ледяной холод, пробирающий до костей. Я активировал Абсолютное Зрение, вглядываясь в самую суть аномалии. Это было все равно что смотреть на солнце через увеличительное стекло. Боль обрушилась на мозг мгновенно, острой, раскаленной спицей. Но я не отводил взгляд. Я искал. Ритм. Закономерность. Смысл в безумии.
И я нашел его. В самом сердце этого сияющего хаоса пульсировало ядро — сгусток чистейшей, нестабильной энергии, который то сжимался, то расширялся с чудовищной силой, как сердце бога, сошедшего с ума. Оно и было двигателем этого апокалипсиса.
— Все маги! — мой голос прорвался сквозь рев и скрежет, негромкий, но не допускающий возражений. — Ко мне! Сейчас!
Охотники повиновались инстинктивно. Их взгляды, полные вопроса, уставились на меня.
— Слушайте мой отсчет! — я чувствовал, как кровь из носа струится по губе, горячая и соленая. Абсолютное Зрение пожирало остатки моих сил с чудовищной скоростью. — Ядро аномалии пульсирует! На счет «три» оно сделает выброс! И этот момент — все, что у нас есть! Бьем не в ядро! А в саму энергию! Толкнем! По касательной! Мы должны использовать его же силу, чтобы вылететь из этой воронки! Как из катапульты!
— Это безумие! — крикнул Игорь. — Мы взорвемся!
— Иначе мы умрем наверняка! — парировал я. — Валерия, Игорь — вам главный импульс! Остальные — усильте их! Готовы⁈
Я видел, как они переглядываются. Видел животный страх в их глазах. Видел секунду сомнения. Но они были ветеранами. Они привыкли доверять тому, кто сильнее и спокойнее в момент кризиса.
— Готовы! — пронеслось по кабине.
— Раз! — Я почувствовал, как ядро сжимается, готовясь к чудовищному выдоху. — Два!.. — Эфир вокруг сгустился до состояния желе. —