— Мне нужно, чтобы ты прям вцепилась в него и не отходила ни на шаг, пока не определишь его амплуа, — сказал Александр Викторович.
Я полностью согласна с ним. Проблема только в том, что я не совсем понимаю, чего именно хочу добиться.
— Я все понимаю, да. Я просто хочу, чтобы он расслабился немного и открылся мне. Пока что он контролирует каждое свое слово, как будто ждет от меня подвоха.
— Мы говорим о Гордее Лаврове? — перебил его Сергей. — Я как раз хорошо его знаю.
Александр Викторович посмотрел на Сергея поверх очков и спросил:
— Насколько хорошо вы знакомы с Гордеем?
— Со мной только что связалась его помощница и пригласила на бизнес-завтрак, — ответил тот.
Однако это не означает, что Сергей хорошо знает Гордея. Команда Гордея всеми способами пытается расположить к себе журналистов, и как редактор по бизнесу одной из самых влиятельных газет в стране, Сергей естественно вошел в список тех, чье расположение Гордей должен был завоевать. Приглашение на это мероприятие абсолютно ничего не значит.
— Есть ли конкретная тема, на которой вы хотите, чтобы я сосредоточился, когда увижу его, или мне просто поискать информацию, которая будет полезна? — спросил Сергей. — После тех фотографий с Татьяной Лариной я слышал, что его могут попросить выйти из партии.
Вот гад! Сергей в наглую пытается отобрать у меня эту работу! Я не могу с этим смириться, но как я могу противостоять такому опытному и уважаемому специалисту, как Сергей? Я уже знаю, что Гордей предан своей работе, об этом и так все знают. Еще немного времени — и я узнаю больше, но вмешательство Сергея мне абсолютно не кстати.
— Да, мы разговаривали о Татьяне, — сказала я, слегка приукрасив правду. — Пока неясно, стоит ли о ней писать и важна ли она вообще в этой истории.
Никто не должен знать, что Гордей закрыл эту тему и запретил мне о ней писать.
— Возможно, вам с Сережей стоит обменяться наработками, перед тем, как он отправится на этот бизнес-завтрак.
Обменяться наработками? Похоже, Александр Викторович пытается убедить меня поделиться с Сергеем своими наблюдениями.
— Конечно, — ответила я, про себя подумав, что ни за что не покажу свой блокнот этому выскочке Сергею. — Обсудим это после совещания.
— Отлично! — сказал Сергей. — Мы можем работать вместе.
Он одарил меня улыбкой, словно показывая, что командная работа лучше, чем одиночная. Однако я не такая наивная, чтобы верить, что такой тип как Сережа не пойдет по головам ради продвижения по карьерной лестнице. Мне нужно защитить статью о Гордее от неэтичных коллег.
Кроме того, мне необходимо найти способ доказать Александру Викторовичу, что я могу самостоятельно написать сильную статью. Я видела Гордея таким, каким Сергей никогда не увидит! Возможно, я смогу использовать это, не подвергая опасности ни одного из нас.
Глава 13
Инга
Пытаясь найти положительное в личности Гордея Лаврова, я чувствовала себя так, словно я кручу рулон скотча, пытаясь найти его конец. Когда мы подъехали к детской больнице, где Гордей снимался в каком-то сюжете о новом оснащении, я продолжала задавать ему разные вопросы, надеясь, что один из его ответов даст мне что-то полезное.
— У тебя ведь есть еще бизнес и денег на жизнь более чем хватает, так? — спросила я.
— Ну, есть, — ответил он. — Основной мой доход — дивиденды.
— Зачем тебе вообще понадобилось идти в политику? — я начала заходить в здание больницы, но Гордей протянул руку, чтобы остановить меня. Я не заметила, как санитары везли каталку ко входу.
Даже сквозь пиджак руки Гордея казались такими сильными. Я едва сдерживалась, чтобы не потрогать его бицуху. У моих прошлых читателей, в основном женщин, было бы море вопросов к нему!
Интересно, есть ли в его тренировочной программе день рук? Какие именно упражнения на руки он делает и с каким весом? А спину качает? Насколько он одарен мышечной массой от рождения? Не жмут ли ему рубашки стандартных размеров?
Когда санитары прошли мимо, Гордей стремительно направился вверх по лестнице, как будто точно знал, куда идет.
— Зачем мне в политику? — спросил он, когда я догнала его. — А зачем ты пишешь?
— Ну, тебе же хватает денег на жизнь? Мог бы отойти от дел и просто отдыхать.
Он посмотрел на меня с явным недоумением, будто я ляпнула какую-то глупость.
— Мне тридцать три года, и я не планирую уходить на пенсию, — заявил он, шагая по коридору.
Мне приходилось бежать через каждые три шага, чтобы не отставать от него.
— И все-таки, чем тебя привлекла карьера во власти? — спросила я.
Прежде чем он успел ответить, Гордей резко остановился, когда мы приблизились к мужчине в белом халате и стетоскопом на шее.
— Гордей! Какими судьбами??? — спросил он, подходя к нам и глядя на меня. — Ты ко мне?
Мне показалось, или у этого человека тоже очень длинные ресницы?
— Нет, я иду в детское отделение. Нужно кое-что подснять, — ответил Гордей.
— Понятно. Ну, иди и снимайся, не буду вас задерживать, — мужчина усмехнулся, как будто Гордей был смешон в этой ситуации. — Я успею спасти несколько жизней, пока ты позируешь!
Гордей вздохнул и, сунув руки в карманы, сказал мне:
— Инга, познакомься, это мой младший брат Толя. Очень противный тип. А еще, он постоянно забывает, что не смог бы спасать столько жизней, если бы я не купил дорогое оборудование в их отделение.
Брат Гордея? Теперь понятно, почему у него такие же густые ресницы.
— Он не любит работать руками, — заметил Толя, явно никогда не видевший своего брата в деле. — Ему больше нравится стоять в стороне и считать деньги. Тебе не повезло работать с ним?
Я покачала головой.
— Я журналист и пишу статью о твоем брате.
Глаза Толи расширились от удивления.
— Серьезно??? Надо же, а Гордей нам об этом ничего не рассказывал! — Он игриво ударил Гордея по руке. — Надо же, насколько же ты любишь быть в центре внимания!
— Мне кажется, ты принял меня за Антона, — ответил Гордей с легкой ухмылкой.
— Кстати, — продолжил Толя. — Мама спрашивала, приедешь ли ты на дачу на следующих выходных.
Гордей пожал плечами.
— Хотелось бы. У меня сейчас просто очень много работы.
— Если ты сможешь, то вся семья будет в сборе. Мы с Нового года вместе не собирались.
Гордей кивнул, соглашаясь.
— Тогда тем более постараюсь.
— У тебя есть еще братья или сестры? — спросил я.
Мы с Гордеем нечасто говорили о его семье. На самом деле,