— Как ты знаешь, Таня замужем за Егором Лариным, — сказал я.
Инга бросила на меня взгляд, как будто я только что сказал ей что-то чересчур очевидное. Но этот взгляд длился недолго, пока я рассказывал ей все подробности о том, как Таня обнаружила, что Егор управляет огромной финансовой пирамидой, и как я вернулся в Москву вчера, потому что Татьяна показала мне свое соглашение со следствием, и у нее были сомнения.
— Сколько же он украл? — спросила Инга.
— Сложно сказать точно, потому что, вероятно, большую часть он спрятал на офшорных счетах. Следственный комитет считает, что у него есть план побега. Он может уехать на Кипр или в другую страну, но для этого ему понадобится много денег. А Егор привык к роскошной жизни.
— И ты не думаешь, что Татьяна знала об этом? — уточнила она.
— Я знаю, что она точно не была в курсе. Я знаком с ней уже давно, и я был первым, к кому она обратилась, когда у нее появились подозрения. Я надоумил ее искать доказательства…
— Зачем ты это сделал? — спросила Инга.
— Следователь попросил Таню помочь им, но она не знала ничего конкретного. В ее интересах было пойти на сотрудничество, чтобы показать, что она ни при чем.
Я попросил Ингу не делать записей, и она согласилась. Однако я видел, как активно работает ее мозг, стараясь все запомнить.
— А что ты? Ты знаешь, как он поступил с тобой. Разве у тебя не было подозрений?
Это был сложный вопрос, над которым я много размышлял, но все еще не смог найти ответ.
— Я хорошо знал Егора. Я понимал, что он рискованный человек. Я знал, что он может искажать правду, чтобы выглядеть лучше, и способен переворачивать факты, чтобы оправдать любое свое действие.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Если ты наберешься терпения, я расскажу об этом по порядку.
Она слегка улыбнулась, как будто говоря: «Я знаю, что настойчива, и именно это тебе и нравится». И она права.
— Когда Татьяна пришла ко мне со своими подозрениями, я сразу понял, что все так и есть. Нам просто нужны были доказательства.
— Ты хочешь сказать, что догадался о его действиях, но не подозревал его заранее? Как это возможно?
— Я не думаю, что кто-то может просто так прийти и обвинить своих друзей в крупном мошенничестве. Но, когда Татьяна пришла ко мне, это показалось мне логичным — он очень быстро заработал много денег и не стеснялся открыто демонстрировать свое богатство. Я знал, что он не из богатой семьи, и мне показалось странным, что человек, который так много работал ради денег, тратит их так легкомысленно. К тому же, то, что произошло между нами, показало, что он способен на предательство. Оглядываясь назад, их жизнь казалась слишком шикарной. В то же время я сам добивался успеха, строил свой бизнес и управлял им, поэтому я понимал, что ему, возможно, просто повезло так же, как и мне.
— Тогда ты был одним из самых успешных бизнесменов в стране. Возможно, он чувствовал, что должен был не отставать от тебя.
Егор всегда был очень конкурентоспособным и даже завистливым. Мне никогда не приходило в голову, что все его действия были связаны со мной, но, возможно, ему не нравилось, что его друзья добиваются большего успеха, чем он сам. Такой образ мышления вполне соответствовал той тенденции, которую я мог наблюдать в нашей дружбе.
Я никогда не встречался с Татьяной, но она была красивой женщиной, которая привлекала мое внимание. Я часто задавался вопросом, не подстегнул ли мой интерес Егора? Или, возможно, мой успех вызвал в нем ревность, которая поощряла его безнравственные наклонности. Кто знает…
— Если все это станет известно, — сказала Инга, и на ее лице отразилось беспокойство, — ты окажешься…
— В этой заднице вместе с ними? — закончил я за нее. — Я знаю. Но я ничего не могу с этим поделать. Но, к счастью, мы с Егором никогда не занимались общим бизнесом.
— Ты инвестировал в его дело? — спросила она.
Я покачал головой.
— Интересно, — сказала она. — А он просил тебя об этом?
— Нет. Никогда. И мне не нравилась идея смешивать нашу дружбу и бизнес. Я предполагал, что он придерживается той же позиции.
Она кивнула.
— А что насчет Татьяны? Ты точно уверен, что она не знала? Возможно, когда ее вызвали на допрос, она решила сослаться на свою неосведомленность.
Я снова покачал головой.
— Нет, она не такой человек.
Инга попыталась сделать безразличное выражение лица, но ее было слишком легко прочитать. Она думала, что я обманываю себя.
— Я давно ее знаю, Инга.
— Ты давно знаешь их обоих.
— И я не отрицаю то, что Егор вполне способен на преступные действия. Но Таня — нет. Ты поймешь это, когда познакомишься с ней.
— Ты хочешь, чтобы я с ней познакомилась?
— Я хочу, чтобы ты ей помогла, — сказал я. Мне казалось, что причина, по которой я рассказываю ей все это, очевидна, но, видимо, это не так. — Она боится, что все будут думать так же, как и ты. Что ее будут считать виновной заодно с мужем, хотя она понятия не имела, за кого вышла замуж.
— Понятия не имела? Даже ты признаешь, что он был неоднозначной личностью. Оглядываясь назад, можно сказать, что он вполне мог быть способен на мошенничество.
— Любовь слепа, — ответил я.
— Верно, — сказала Инга. — Спасибо, что напомнил.
— Я говорю серьезно. Она доверяла своему мужу. Разве это грех?
Инга пожала плечами.
— Ладно, значит, она была шокирована, когда узнала, — сказала она, как будто не верила в то, о чем я говорю.
Это даже хорошо, что она настроена скептически. Никто не хочет читать льстивого журналиста — хотя я бы предпочел, чтобы Инга была менее скептично настроена ко мне с самого начала. Но, когда дело дошло до Татьяны, очень важно, чтобы писатель, который расскажет ее историю, был авторитетным и непредвзятым.
— Ты хотя бы поговоришь с ней? — спросил я.
— Зачем?
— Чтобы выслушать ее. Она боится, что ее разорвут на части.
— Я думала, ты сказал, что она пойдет на сделку со следствием. Она даст показания как свидетель обвинения. Из того, что ты говоришь, следует, что в тюрьму ее точно не посадят.
— Она не боится тюрьмы. Она обеспокоена тем, что проживет всю свою жизнь, и все будут ее осуждать и думать, что ей