— Группа, перед вами гражданский специалист Соколова, и она поможет вам с принесением клятвы. Все готовы приступить к процедуре?
Лена медленно прошла к своему месту во главе стола, попутно внимательно изучая холодным взглядом всех собравшихся. Спустя некоторое время она села, положила руки на стол, сцепив пальцы, после чего равнодушно сказала:
— Что ж… Если никто не против — я хотела бы приступить…
Мысленно она уже отодвинула предстоящую рутину на второй план, и в настоящий момент её мозг с невероятной скоростью просчитывал все возможные варианты дальнейшего развития событий, и единственный более менее вменяемый вариант, который она придумала, заключался в её пока что единственном навыке.
«Системный контракт»… Они видят в нём лишь средство контроля за ценными кадрами. Инструмент для создания безоговорочно верных слуг. Но что, если его потенциал гораздо шире? Что, если контракт может быть другим? И что, если в самом его условии можно заложить не только обязанности, но и права?
Тонкая, почти невидимая улыбка тронула её губы, от чего офицер, заметивший её, невольно напрягся, почувствовав исходящий от неё внезапный холод.
Игра началась, и Елена Соколова, Монарх истины, отныне была намерена не просто играть по чужим правилам… Она собиралась их переписать, и эти семеро новеньких станут первой ступенькой на пути её возвышения.
Сергей
Слова капитана помогли нам чувствовать себя несколько уверенней, и спустя несколько минут мы уже двигались дальше, настороженно смотря по сторонам, больше не доверяя результатам разведки.
Второй этаж встретил нас длинными, слабо освещёнными коридорами с рядами одинаковых дверей. Запах здесь был ещё более мерзким, чем на первом этаже, с выраженной ноткой разложения, смешанной с запахом ацетона. Стены были покрыты уже не просто подтёками, а целыми наплывами той же слизи, которая временами шевелилась, словно под ней ползали какие-то мелкие твари…
Виурги нападали на нас из самых неожиданных мест. Они выскальзывали из-под коек в палатах, падали из вентиляционных шахт, вылезали из кабинетов врачей… С каждым шагом их становилось всё больше, из-за чего стрельба в узких коридорах и маленьких палатах постепенно превращалась в настоящий хаос.
Я шёл в первых рядах, часто — самым первым. Внутри меня горел огонь, подпитываемый мысленным таймером: 18:22:01… 17:59:59… В спешке я практически утратил инстинкт самосохранения и действовал почти на автомате: короткие очереди в раскрытые пасти, резкие перемещения от укрытия к укрытию, гранаты, брошенные в скопления тварей… Я старался быть везде и предвосхищать угрозы, тем самым сокращая время на раздумья для остальной группы.
Я чувствовал себя настоящим богом войны, вот только, как это часто бывает, излишняя самоуверенность меня подвела в самый неожиданный момент. В один момент я слишком сильно оторвался от остальной группы и услышав шуршание в одной из палат, ни капли не сомневаясь ворвался внутрь, сразу же открывая стрельбу…
Вот только из-за опрокинутой кровати выползли сразу три виурга! Я успел скосить одного, но двое других оказались в метре от меня, и я словно в замедленной съёмке смотрел на жадно раскрывающиеся пасти.
— Серёга, падай! — рявкнул капитан, и как только я без раздумий выполнил этот приказ — надо мной разверзся самый настоящий огненный шквал, который буквально разорвал нападавших тварей.
После этого Попов подошёл ко мне, оттащил за разгрузку к стене, и его лицо при этом имело очень суровое выражение. Он встряхнул меня, и сказал:
— Серёг, слушай сюда… Я вижу, как ты рвёшься показать свою нужность и вижу твою инициативу направленную на то, чтобы как-то оправдать вложенную в тебя эссенцию. Это всё конечно очень хорошо, но то, что ты сейчас делаешь — не смелость, а самое настоящее лихачество.
Ты подставляешь под удар не только себя, но и тех, кто пытается прикрыть твою пылающую жопу. Ты нам нужен живым и с целыми конечностями, усёк? Не геройствуй, и действуй с головой, а не на одном адреналине.
Я кивнул, сглотнув ком в горле. Капитан был чертовски прав, но он не знал истинных причин, которые гонят меня вперёд, и предположил что я просто стараюсь выслужиться… Что ж, пусть будет так…
— Так точно, товарищ капитан. Буду осмотрительнее.
После этого мы продолжили зачистку, и в этот раз я действительно старался не увлекаться, но тем не менее не забывал поглощать эссенцию из убитых врагов.
Новое кольцо качалось существенно медленней прошлого, но по сравнению с другими носителями, которые качались исключительно с трупов боссов, даже эта скорость была для меня фантастической.
Из-за узости коридоров снайперы были практически бесполезны, потому Марина сосредоточилась на управлении коптером, став нашими глазами, пролетая впереди и отмечая скопления врагов, а Рябцев взял вместо своей винтовки автомат, и помогал нам отстреливать мерзких тварей.
Мы прошли второй, а затем и третий этаж. Картина везде была однообразно-кошмарной: разруха, следы борьбы, высохшие останки и вездесущие, отвратительные виурги…
Четвёртый этаж, чердачный, оказался самым сложным. Там было меньше комнат, но больше открытых пространств — огромные палаты на двадцать коек и просторные процедурные. Виурги атаковали массово, по десять-пятнадцать особей за раз, поэтому нам пришлось использовать гранаты и сосредоточенный огонь всего, что могло стрелять. Мы работали как часы: одни отсекали, другие добивали, третьи прикрывали фланги.
Когда последняя пиявка на четвёртом этаже затихла, расползаясь по полу, наконец-то воцарилась блаженная тишина. Мы стояли, тяжело дыша, в большой палате, заваленной развороченными койками и телами монстров, настороженно контролируя разные сектора, до конца не веря в то, что всё закончилось.
— Всё чисто, — доложила Марина, запуская коптера в последний раз для контроля. — Ни одной активной цели.
Это было прекрасно, вот только… Выходной портал не появлялся, а это значило только одно… Кого-то мы умудрились пропустить, и этот кто-то, скорее всего, босс.
— Где же засела эта чёртова тварь? — пробормотал Новик, вытирая забрызганный слизью забрало шлема, и его возмущение можно было понять, ведь мы проверили всё здание от и до.
В этот момент капитан Попов медленно обвёл взглядом нашу уставшую группу, а потом уставился на пол, словно пытаясь просверлить его взглядом.
— Подвал… — произнёс он тихо, и это слово прозвучало как приговор. — Мы забыли про подвал, а ведь в