– Вы хорошо загорели, Лена, вам идет. Вам понравилось море? Как в целом отдохнули? – любезно поинтересовалась жена бывшего любовника.
– А–а… эм–м… у меня тут встреча, – промямлила наконец Лина.
Не отвечая на вопрос, привстала, вытянув шею. Она выглядывала Стаса, но его еще не было.
Это нервировало вдвойне.
– Как здорово, – нисколько не смутилась Ксюша. – У меня тоже. А вот как раз и он, – она помахала кому–то рукой, подзывая.
Лина обернулась, глаза едва не вылезли из орбит.
К их столику подходил…
Павел Ильич Гриневич. Собственной персоной.
Правда, помятый, потухший и пришибленный, но с цветами.
.
Из леса Паша выбирался долго, на трассу вышел ближе к вечеру, кое–как поймал попутку. Водитель с подозрением поглядывал на омерзительно воняющего пассажира и уже был не рад, что взял попутчика. Благо, тот заплатил без пререканий названную сумму.
Дома у Павла больше не было, возвращаться некуда, никто его не ждал, а ночевать где–то надо.
Ни Лина, ни Оксана трубки не брали, скорее всего обе занесли его номер в ЧС. Пришлось звонить коллегам, старым знакомым, напрашиваться на ночлег, наконец, удача ему улыбнулась. Бывший сокурсник сдавал комнату в общежитии, она как раз сейчас пустовала, ее–то Гриневич и выпросил у друга. Не бесплатно, конечно, но в долг.
Общага была старой и убитой, с общим туалетом и душевой в секции. Из–под крана вместо горячей воды текла еле теплая, а розетки в комнате вывались из стены и пугали оголенными проводами.
Но все лучше, чем на улице. И недорого.
Гриневич долго отмывался, терся, скоблился, и при этом пытался привести мозги в порядок. Все же он человек образованный, умный, еще способный написать докторскую, защитить ее. А там, глядишь, и зарплату повысят, а то и вовсе пригласят в какой–нибудь НИИ в другом городе. В идеале – в столице. В крайнем случае он готов поехать на раскопки. Хоть куда, лишь бы подальше от унижения, которое ему пришлось пережить.
После душа вернулся в свою комнату, опешил от представшей картины. Два непонятных тела сидели за его столом, пили. Как у себя дома!
За знакомство, сказали, с новым жильцом.
Это он по незнанию оставил комнату незапертой, чем тут же воспользовались соседи–колдыри.
Кое–как Паша спровадил непрошенных гостей, заперся изнутри, для надежности приставил стул и до утра носа из комнатки не показывал. Спал плохо, ворочался, раз за разом переживал случившееся, а будущее было туманным.
Утром, едва начался рабочий день, ему позвонил сам ректор, оглушил пренеприятнейшей новостью.
Уволен, говорит, ты, Павел Ильич, по нехорошей статье. За аморальную связь со студентками. Вот, говорит, фотографии передо мной, не отвертишься, будем прощаться. И не только с тобой, но и с этими студентками тоже. Ибо порочить честь высшего учебного заведения не позволено уставом.
Удар под дых от тестя.
Гриневич едва не впал в отчаяние, но тут телефон зазвонил снова.
Ой, как Паша обрадовался! Чуть ли не до потолка подпрыгнул, когда прочел имя абонента.
Это ему Ксения звонила. Его Ксюша, Ксюшенька, жена любимая (он еще не мог смириться, что бывшая), мать его детей!
На встречу пригласила. В этот ресторан. Наверняка извиняться за папу и звать домой, к детям.
Паша вспомнил молодость, пришел на свидание с цветами: сорвал с клумбы разноцветные ветерки, получился милый букетик.
.
– Здравствуй, Павел, – очаровательно улыбнулась ему Ксения, – присаживайся, – указала на место рядом с Линой.
Что она тут делает?! Паша заскрипел зубами, но постарался сохранить невозмутимое лицо.
И Огородникова, и Гриневич сделали вид, что незнакомы. Сухо кивнули друг другу, на этом все.
Паша положил цветы на стол перед женой, сам во все глаза глядел на супругу. Наглядеться не мог. Какая же она у него красивая, милая, нежная. И фигурка точеная, и голос медовый. Как, вот как он мог променять ее на кого–то? Глупец!
Седина в бороду, бес в ребро, как говорится.
– Послушайте, – Лине надоели незваные гости, – у меня тут важная встреча, вы не могли бы пересесть за другой столик?
– Нет, Леночка, не могли бы, – получила вежливый ответ.
– Меня зовут Полина!
– Это я вас сюда пригласила, – Ксюша упорно не реагировала на выпады Огородниковой, оставалась такой же милой. – Обоих.
Как же так?
Информация не укладывалась в прекрасной голове блондинки. Ей же звонил Стас, назначил встречу. Здесь, в это время. Он что, знаком с Ксенией?
– Но… – прохрипел не менее ошеломленный историк, прочистил горло, – но зачем ты нас пригласила?
– Сообщить вам, Полина, что Павел теперь абсолютно свободен, вам больше незачем прятаться по углам и встречаться на съемной квартире.
– Спасибо, не надо. У меня с вашим мужем…
– Бывшим мужем.
– У меня с вашим БЫВШИМ мужем ничего нет.
– Все верно, – поддержал Павел, – между нами ничего нет. Признаюсь, было, но то было несерьезно, я бы никогда не ушел из семьи, любимая. У нас же дети, – он вложил все чувства, на какие был способен, в последние слова, посмотрел на красавицу жену влюбленными глазами.
– А тебе, Паша, хочу сказать, что звонили из банка, у тебя просрочка по ипотеке.
Еще один удар!
– У меня сейчас нет денег…
– Это уже не мои проблемы. Где–то же ты находил их, когда содержал любовницу? Не домой нес, детям, а чужой тете. Путевки на двоих купил в Адлер, гостиницу оплатил, развлечения. Да–да, не удивляйтесь, я все про вас знала. Причем давно. Хотела посмотреть, как далеко ты зайдешь в своем вранье.
– Ксюша… – Гриневич хотел что–то сказать в свое оправдание, но в последний момент передумал. – Прости… – покаянно опустил голову. А волос–то на ней стало значительно меньше.
В этот момент рядом с Ксенией на свободное место плюхнулся мужчина.
– Стас! – обрадовано воскликнула Лина.
Сейчас он разберется с Гриневичами, выпроводит их отсюда, избавит ее от их неприятного общества.
– Привет, сестренка, – он даже