Куперман узнал для Брона нечто важное, и Брон поплатился за это знание жизнью. Куперман не подозревал, что эта информация действительно важна, иначе убийца не позволил бы ему до нужных сведений добраться. И это было нечто, не связанное напрямую с профессией Купермана. Нечто такое, что, по мнению Амнона, не составляло ценности ни для кого, кроме человека, задавшего вопрос, — Брона, в данном случае. Если бы Куперман думал иначе, он непременно выложил бы мне свои соображения. Я ведь спрашивал у него, о чем он говорил с Броном за час до убийства журналиста. И Амнон ничего от меня не скрыл. Точнее, ничего, что он считал важным. И если бы я задал тогда конкретный вопрос, Куперман, конечно, ответил бы конкретно. Но я вопрос не задал — в то время я думал, что речь идет именно о делах строительных…
Я подошел к окну — дождь лил как из ведра. С одной стороны, это хорошо: полицейский, которому приказано дежурить у квартиры Купермана, не станет выходить на улицу, чтобы размять ноги.
Черт возьми, чем так занят Хутиэли, что… А, наконец-то, линия освободилась, и инспектор сказал:
— Слушаю, говорите.
— Адвокат Барзель, — сказал я быстро. — Инспектор, попросите, пожалуйста, своего человека у дверей Купермана позвонить в квартиру и проверить, все ли там в порядке. Я попросил уже об этом дежурного, но уверен, что он предварительно пожелает получить ваше разрешение.
— Не вижу причины, — раздраженно сказал Хутиэли. — Дежурный мне уже сообщил о вашем звонке. В квартире Купермана гремит телевизор. Программа новостей «Взгляд», если вам интересно, что именно смотрит ваш клиент. Может, вы объясните мне, адвокат, что вас вдруг так обеспокоило? Или вы, наконец, тоже решили согласиться с выводами полиции? Решили, что Куперман может сбежать? Так я вам говорю — не может.
— Сбежать он не может, — сказал я, — но к нему может кто-нибудь придти…
— Никто к нему не приходил, — отрезал Хутиэли.
— Ваш человек не покидал своего поста? — настаивал я.
— Я отвечаю за своих людей, — сухо сказал инспектор.
— В квартире Купермана не поднимают трубку телефона, я звонил уже несколько раз.
— Это их право.
— Так вы не дадите полицейскому указание заглянуть в квартиру и проверить, все ли в порядке?
— Только в том случае, если вы, господин Барзель, объясните причину своего интереса.
— Я полагаю, что убийца может попытаться покончить и с Куперманом, как с одним из главных свидетелей.
Хутиэли хмыкнул, убийца продолжал у него ассоциироваться с Амноном, думать о втором кандидате ему не хотелось.
— У вас мания преследования, адвокат, — буркнул инспектор и отключил связь.
Осталось надеяться, что Сингеру повезет больше. Почему он не звонит, однако? Неужели еще не доехал?
Мне не сиделось, но и выходить под дождь не было никакого желания. В конце концов, платили мне не за то, чтобы я разъезжал в дождь по тель-авивским улицам, а за то, чтобы я сидел на месте и шевелил мозгами.
Но в мозгах у меня сейчас осталось одно лишь беспокойство. Возможно, это было всего лишь разыгравшееся воображение. Следовало бы его укоротить, но сделать это может лишь сообщение Сингера о том, что Амнон с Лией действительно смотрят «Взгляд» или занимаются чем-нибудь, еще более важным и, надеюсь, приятным.
Когда зазвонил телефон, я схватил трубку, не дождавшись окончания гудка.
— Сингер, — сказал детектив. — Я в машине перед домом Купермана. Полицейский торчит под навесом у входа в дом.
— Не у квартиры?
— Нет. Возможно, у двери Купермана есть еще один…
— Нет, — сказал я в свою очередь. — Хутиэли поставил одного дежурного. Считает, что достаточно. Можно ли подойти к квартире, минуя центральный вход?
— Через крышу, естественно. Если выход на крышу с лестничной клетки не заперт изнутри. Это могут сделать жильцы соседних квартир…
— Да, и войти в дом, как и выйти из него, тоже. Или всякий, кто скажет полицейскому, что идет не к Куперману, а к соседям. К сожалению, мне не удалось убедить инспектора, что…
— Послушай, Цви, — прервал меня Сингер, — я попробую войти, сказав, что иду… черт, ты знаешь фамилии соседей Купермана? Ты же бывал у него.
— Не помню, — с досадой сказал я. — Никогда не интересовался.
— Ну хорошо, — вздохнул Сингер, — предоставь это мне. Пока.
Он отключил телефон и, должно быть, приступил к выполнению своего плана, которым не счел нужным со мной поделиться. Опять мне оставалось только сидеть и ждать.
Если бы Лии не было дома… Но она дома, и это хорошо. Если бы что-то произошло с Амноном, она давно бы уже подняла крик. Нет, должно быть, мы с Сингером все-таки зря запаниковали. Да, у нас есть подозрения, но… Сейчас он позвонит и скажет, что пьет колу в салоне у Куперманов, и что Амнон злится на весь белый свет, и…
Зазвонил телефон, и мрачный голос Сингера произнес:
— Не открывают. Звоню уже несколько минут. Сейчас спущусь вниз и позову этого раззяву.
Должно быть, раззява понял, что не очень-то профессионально выполнял свои обязанности. Во всяком случае, еще через минуту Сингер сообщил:
— Полицейский колотит в дверь, слышишь? Без результата. Сейчас он свяжется с Хутиэли, надеюсь, что он получит приказ взломать дверь.
Держа трубку около уха, я одной рукой пытался надеть куртку.
— Куда ты опять в такой дождь? — спросила жена, выглянув из своей спальни. — Сначала твой Сингер натоптал, теперь еще и ты уходишь…
Женская логика — Сингер натоптал, а я ухожу, где связь?
— Дела, — бросил я и выскочил за дверь. Сингер телефон отключил, и я сунул свой аппарат во внутренний карман куртки. У меня больше не оставалось сомнений — убийца успел добраться до Купермана. И до Майи? Он что, совсем свихнулся?
Уже садясь в машину, вспомнил, что не взял пистолета. Ну и хорошо. Не на территории еду, лучше не иметь дополнительного искуса…
По дороге, остановившись у светофора на перекрестке улиц Жаботинского и Ибн-Гвироль, я подумал, что есть на свете вещи поважнее спасения жизни Амнона Купермана. Это — поимка убийцы. Если до Купермана добрались, то мне там делать нечего. А вот убийца…
Нет, зря я не взял с собой оружия. Адвокат, размахивающий пистолетом, — не та картина, которая может понравиться Хутиэли, но был ли у меня сейчас иной выход?
И за светофором я, вместо того, чтобы свернуть на Ибн-Гвироль, продолжил движение на запад. Насколько я помнил, мне предстояло добраться до Бен-Иегуды.
Заверещал телефон, и я прижал его к уху плечом.
— Мы в квартире, Цви, — сказал Сингер. — Куперман с женой… Они в