Пьетро покинул мельницу с неприятным ощущением едкой горечи во рту, от которого никак не удавалось избавиться. Приближалась полночь, а он все крутил и крутил руль, не задумываясь, куда едет. Слишком часто он в последнее время мотался по этой дороге и теперь вел машину на автопилоте.
Что будет теперь с ним, Пьетро Джербером? Абсолютно все оказалось под вопросом, включая его психическое здоровье. Эрика демонстративно не прокомментировала то, что на пленке оказался его голос. Решить дилемму должен был он сам. Итак, амнезия или…
– Насчет твоего излюбленного скепсиса… – начала было Эрика, потом умолкла, вышла на кухню и вернулась с красивым красным яблоком.
– И что это значит? – спросил Пьетро.
– Вселенная холодна и темна. Наш мозг обрабатывает электромагнитные волны, преобразуя их в тепло и свет. Можно сказать, что за пределами нашего чувственного восприятия реальность, какой мы ее представляем, не существует… Если ты немного подумаешь, то согласишься, что даже вкус этого яблока – иллюзия.
– Да-да, я в курсе. Если в один прекрасный день человечество исчезнет с лица земли, вместе с ним исчезнут цвета, звуки и вкусы.
– А кто тебе сказал, что вкус яблока для нас с тобой одинаков? Как ты сможешь доказать, что его красную кожуру мы воспринимаем одинаково? Или что одинаково ощущаем холод и тепло?
Пьетро молчал, не зная, что ответить.
– Если принять, что каждый из нас воспринимает мир по-своему, нельзя исключить, что какие-то аспекты реальности одни способны постичь, а другие нет.
– Собаки – дальтоники, – проговорил Пьетро, глядя на яблоко и думая об огромной разнице в восприятии между людьми и другими живыми существами.
Почему же не предположить, что то же самое верно и для особей одного вида? Здравствуй, новая фобия. Поражающая рациональных людей, когда они сталкиваются с тем, что не вписывается в систему их знаний об окружающем мире. Еще недавно Пьетро легко отмел бы подобное предположение, теперь же у него возник соблазн расширить рамки гипотез.
В том доме… вы вновь встретитесь…
Он-то знал, кто и где его ждет. И при всем своем скептицизме чувствовал некоторое воодушевление. Если голос не соврал, значит Молчаливая Дама жива. Дом, о котором шла речь, – желтая высотка, и ничто иное. Кому-то могло показаться, будто он едет куда глаза глядят, но в глубине души Пьетро прекрасно понимал, куда именно направляется. Его подтолкнули слова «вы вновь встретитесь». Представился единственный способ проверить, действительно ли это послание из его будущего. Принять приглашение.
50
В четыре утра он припарковал внедорожник неподалеку от желтого дома, прошагал по пустынной улице и вошел в подъезд. Восхождение на верхний этаж далось на редкость трудно. И в доме было непривычно тихо. В его представлении даже в этот час башня должна была полниться шумом и гамом, однако стояла мертвая тишина.
Дойдя до двери, Пьетро достал ключ из серой коробочки с проводами и вошел. Пыль, суматошные птицы, тени. Все как всегда. То же ощущение полной заброшенности. Однако на сей раз Пьетро гораздо острее, чем прежде, чувствовал, что за всем этим нечто кроется. Нечто иное. Вы вновь встретитесь. Разве они с Молчаливой Дамой встречались?
Без сомнения, голос не случайно выразился именно так. Это был его собственный голос, а в выборе слов Джербер отличался крайней щепетильностью. Сказано было не «вы увидитесь» или «вы встретитесь», должно было повториться событие, произошедшее прежде. Но, черт возьми, он ведь даже понятия не имел, как выглядит Молчаливая Дама!
Пьетро прошелся по столовой, пытаясь посмотреть на все свежим взглядом. Остановился перед включенным в розетку, но не работающим холодильником. Ну да, электричество вырубили за неуплату. Он припомнил заплесневевшие на полках продукты. Подошел к плите. Вот полки, загаженные птицами. Сброшенная ими кухонная утварь на полу. Пластиковая бутылка с чем-то мутным и грязная тарелка в раковине.
Пьетро был убежден, что, как и в случае с сигаретами и мокасином, разгадка у него под носом. Наверняка он уже не раз на нее натыкался, так ничего и не поняв. Что, если голос с пленки намекал: Молчаливая Дама была тут, даже когда он думал, что ее нет? Вазочка с вязаными цветами, фетровыми от покрывшей их пыли. Вышитые занавески. Поднос с кувшином и оловянными чашками. Стеклянная фигурка клоуна…
Тесная ванная комната, провонявшая застоявшейся водой. Растрескавшийся розовый обмылок на краю раковины. Помутневшие флаконы с шампунем и бальзамом в душевой кабине. Он отправился в спальню. Шифоньер, за которым он прятался от Тихони, раздавленный окурок за полу. Пьетро поежился. Дверца по-прежнему открыта, видна выведенная пальцем на зеркале надпись: «За шкафом».
Он взглянул на кровать, припоминая, сколько раз она баюкала его в своих объятиях. С потолка все так же таращилось влажное пятно, которому его обманутое парейдолией воображение придало форму чьих-то глаз. Но откуда там это невысыхающее влажное пятно? Пьетро влез на кровать с ногами, чтобы рассмотреть пятно вблизи. Потрогал рукой – поверхность была влажной и шершавой. Постучал по ней костяшками. Судя по звуку, потолок был подвесным.
Между панелями виднелись щели. Пьетро с усилием приподнял лист гипсокартона. Взгляду открылся узкий чердак. С крыши просачивалась дождевая вода, из-за которой на потолке и образовалось это пятно. Привстав на цыпочки, Джербер попытался осмотреться, но на чердаке было слишком темно. Охваченный азартом, он вытащил из кармана плаща телефон и переключил в режим фонарика. И чуть не свалился с кровати от изумления.
На полу валялся спальный мешок. В углу громоздились коробки с едой. Рядом белела канистра, вероятно с питьевой водой. В другом углу тоже что-то стояло – похоже, биотуалет. Еще ему удалось разглядеть одежду и длинный нож.
Перед ним предстало убежище Молчаливой Дамы. Понятно, зачем оно ей понадобилось. Она создала себе «сундук», вроде того, в котором маленькой пряталась от Огромного Таракана. Интересно, она им хоть раз воспользовалась? Все выглядело так, будто приготовлено на случай Апокалипсиса.
Что, если эта женщина пряталась здесь, пока он, точно вор, бродил по ее квартире? Вряд ли. Значит, послание с диктофона было ложным? Он не встретился с Молчаливой Дамой, ее здесь нет. Пьетро вздохнул бы с огромным облегчением, узнав, что она жива. Ничего больше ему и не было нужно,