Владимир Егорович загружал в багажник Хаммера спиртное, уголь для мангала, овощи. Помог перенести собранные нами дорожные сумки — ехали на три дня. Из неизвестных мне побуждений ехали на одной машине. Виктор и Владимир Егорович впереди, а мы на заднем сидении, зажав с обеих сторон Игогошу. Он сидел всю дорогу неестественно прямо, будто проглотил оглоблю. Мучительно морщился при каждом толчке машины, когда соприкасался с кем-нибудь из нас.
Наконец его мучения закончились. Машина остановилась у резного деревянного забора, за котором среди буйно цветущего сада возвышалась двухэтажная бревенчатая дача. Машина сопровождения мягко затормозила за нами. Свежий прогретый весенним солнцем воздух дурманил ароматами цветов. Здесь дышалось легче. Вдохнул глубже, огляделся счастливо и дёрнулся всем телом, отскочил в сторону — на крыльце копошился серый комок.
— Крыса! — вскрикнул я, рукой машинально пытаясь схватить Лиса, идущего сзади. Но почувствовал шероховатую сухую горячую ладонь. Оглянулся: Астафьев.
— Успокойся. Это не крыса. Все хорошо.
Но я уже тяжело дышал. Мир начинал расплываться.
— Вот, взгляни, — Лис держал в руках маленького ёжика.
— Да ёлы-палы! Ты что крыс боишься? — воскликнул удивлённо Игорёк.
— У всех свои страхи, — одёрнул Игоря отец.
Ёжика занесли в дом. Лис налил ему молока в блюдце и сидел рядом, умиляясь, поглаживая его иголки. Видно, Лис уже бывал здесь прежде. Он безошибочно ориентировался в помещении. А я начал с интересом осматриваться.
Здесь было всё очень простое и непритязательное. Старомодная гостиная и кухня на первом этаже. Три спальни на втором. Удобства на улице. Ясное дело, дачу готовили к приезду — всё было чисто, ни паутины, ни пыли. Только чувствовался запах сырости, как в домах, где долго не жили. Даже то, что камин протопили, ожидая нас, не помогло создать видимость обжитости.
Астафьев решил, что Нина и её подруга займут одну из комнат, самую маленькую с двумя односпалками — он и Вронский-старший, а большую комнату с двуспалкой выделил нам троим. Причём на кровати должен был спать я как недавно переболевший заморыш, а парням придётся спать на полу в спальниках.
Мужчины прихватили бутылку водки и ушли разжигать мангал. Игорёк ушлёпал гулять по окрестностям, а Лис потащил меня в кухню. Ёжика нигде не было. Наконец я заметил его, забившегося в щель между холодильником и тумбой, сверкая чёрными глазёнками. Лис присел на корточки рядом и начал фыркать. Ёжик насторожился, смотрел внимательно.
— Дай мяса кусочек маленький, — скомандовал Лис.
Я замялся:
— Может, лучше яблоко?
Он закатил глаза:
— Это хищники. Даже я знаю.
Я пожал плечами, взял кусок маринованного мяса из кастрюли, отрезал тонкую пластинку и положил на ладонь Лиса.
Сначала ёжик сидел неподвижно, потом задёргал носиком. Некоторое время просто принюхивался и наконец сделал несмелое движение лапками, подозрительно поглядывая на нас. Не прошло и минуты, как маленький острый язычок коснулся лакомства. Понравилось. Мясо исчезло. В этот момент Лис быстро подхватил ёжика на руки, поглаживая, уговаривая.
— Хорошенький такой. Давай возьмём его себе, — предложил я.
— Не думаю, что он жаждет стать чьим-то питомцем. Даже любимым. Но обычно желания подобных потенциальными хозяевами не учитываются.
— Давай тогда отнесём его в сад.
Лис согласно кивнул.
В саду одуряюще пахло. В тёплом воздухе жужжали пчёлы, носились белокрылые бабочки.
Лис осторожно опустил ёжика на траву.
— Я буду по тебе скучать, — сказал я.
Ёжик не двигался. Потом опомнился и засеменил в ближайшие кусты. Лис улыбался, просто, счастливо. Я залюбовался им, потрясающе красивым, настоящим. Лис всё ещё сидел на корточках как и я. Не удержался, коснулся его руки, провёл пальцами по тыльной стороне ладони. Он перехватил мои пальцы и слегка сжал их.
— Ну, молодёжь, пойдём шашлык жарить, — раздался в стороне голос Владимира Егоровича.
Едва успели расцепить руки.
— А мы ёжика отпустили, — сказал я.
Астафьев стоял возле мангала, поворачивая шампуры. Мясо уже покрылось румяной, аппетитной корочкой.
— Девочки скоро приедут, — сказал Астафьев. — А где твой шляется?
— По окрестностям где-то. Сказал, знакомых встретил, — ответил Вронский.
Астафьев снял с шампура готовое мясо в миску, пока Владимир Егорович расставлял пластиковые тарелки на деревянном столе в беседке.
— Кушай, тебе надо, — Астафьев отобрал лучшие, по его мнению, куски для меня.
На краю стола стояла ополовиненная бутылка водки и две стеклянные стопки. Овощи были нарезаны грубо, по-мужски. Ноздреватый свежий хлеб порезан толстыми ломтями и сложен в пакет.
Увлечённый мясом я не слышал, как скрипнула, отворяясь, калитка.
— А тут веселье полным ходом!
Я вздрогнул от громкого женского голоса. Возле беседки стояли Нина и крашеная блондинка с мелкими завитушками волос. Внимание на себя обращала её огромная грудь, колыхающаяся в бесстыдном декольте облегающего чёрного джемпера. Астафьев расцеловал Нину в щёки:
— Что так долго, сестрёнка?
— Я же не одна, а с Галюсей, — вздохнула она.
-Это многое объясняет, — хмыкнул Астафьев. — Удивительно, что не к вечеру заявились.
— Ну, знаешь ли, Витя, красота требует не только жертв, но и времени, — заявила блондинка.
— Ну ладно, жертва красоты, на первый раз прощаю, но только после штрафной.
Астафьев наполнил стопку почти до краёв.
— Кто ж дамам водку-то наливает? Нет бы Мартини. Пф, джентльмены, — возмутилась Галюся, отправляя махом стопку в очерченный красным рот. Выдохнула продолжительно, поморщилась, помахала перед лицом ладошкой и потянулась за огурцом.
— Нина, а ты?
— Нет, Вить, на работу завтра. Да я за рулём.
Нина села рядом со мной.
— Ты как? Как самочувствие?
— Хорошо. Спасибо.
— Рада за тебя.
С другой стороны сел Астафьев. Руку положил на спинку лавочки, за моей спиной. Я не касался её, но чувствовал исходящий от неё жар. Другая рука Астафьева по-хозяйски обнимала Лиса.
Старался не смотреть в ту сторону, поэтому уставился на Галюсю, сидящую напротив. Точнее туда, где терялся в ложбинке кулон на массивной цепочке. Чёрт дёрнул поднять глаза. Она прекрасно видела, куда я только что таращился. Довольно улыбнулась, тряхнула своими обесцвеченными локонами и будто невзначай поправила бретельку кружевного бюстгальтера.
Владимир Егорович, расположившийся рядом с ней, не обращал внимания на её формы и их презентацию. Его больше волновало отсутствие сынка.
— Ты где был? — завидев приближающегося Игоря, спросил он.
— С друзьями встречался.
— С друзьями здесь?
— Представь себе, да. Не одним нам могла прийти идея провести выходные на озере.
Игорёк схватил со стола банку пива и приложил к щеке:
— Ох, холодненькая.
Он открыл её ногтём и стал с наслаждением пить.
— Ты бы лучше с еды начал, — сделал замечание отец.
Галюся окинула взглядом Игорька, шало улыбнулась. Но он не оценил её так, как ей хотелось бы.
— Кисло у вас. Я танцевать хочу-у-у. Я не могу без