— Кто это тут у нас притаился? — на его губах появилась улыбка. — Это тот дурачок, о котором ты говорил?
— И что тебе в комнате никогда не сидится? — процедил Лис, не поворачиваясь.
— Да брось! Он же не вдупляет. По глазам видно, что «не-алёшенька» полный. Слушай, если будешь в следующий раз на мели, можем договориться. Не на шмотку. Он и не поймёт ничего.
— Не договоримся, — холодно, резко ответил Лис.
— Ну, нет — так нет. Предложил просто, — парень передёрнул плечами. — Я ж для общего блага.
— Давай-ка ты со всеми своими благими намерениями пойдёшь… по клиентам. Народ тебя заждался.
— Правда, пора уже. Физкульт-привет, — махнул мне свободной от пакетов рукой и вышел в сырость улицы.
— Что он тебе предлагал? Что я не пойму? — дождавшись, пока Лис поднимется, задал вопрос.
— Не бери в голову. Не стоит того, — улыбнулся широко, слегка взъерошил мои волосы. — Живём дальше. Ещё немного живём.
Грязно-белый порошок, высыпанный из пакетика прямо на полированную тумбу. Узкая дорожка, спешно сформированная пластиковой карточкой. Дорога… По краям которой бесконечный провал в бездну. Неужели она ведёт в рай? Рай, ради которого стоит терпеть такие муки. Смотрю, как Лис вдыхает наркотик через скрученную трубочкой сотку.
— Осуждаешь?
Что он прочитал в моём взгляде? Мысли я никогда скрывать не умел. Придал лицу безразличное выражение. Надеюсь, у меня получилось.
— Мне все равно. Я уже говорил.
— Неужели? — он усмехнулся. — Какой же ты ещё малыш!
Опять его надменный покровительственный тон, который мне так не нравится. Нашёлся мне взрослый мудрый дядя.
— Насупонился-то как! Не обижайся, — примирительно попросил он.
— Не обижаюсь. Понять хочу. Два дня тебя скручивало в жгуты, корчило в судорогах! У тебя лилось со всех дыр! Я реально думал, что ты кони двинешь. Неужели удовольствие сопоставимо со всем этим ужасом?
Он лёг на кровать, блаженно прикрыл глаза и, кажется, забыл обо мне.
Я мялся в дверях, не зная, стоит ли мне дальше здесь оставаться. Только собрался плюнуть на него и уйти, как тишину нарушил его расслабленный голос.
— Сначала было тепло. Приятное, доброе. Словно попал в реку, что как парное молоко, которая смыла с меня проблемы, боль, горечь, грязь и унесла меня, растворяя в себе, качая на волнах забвения. Теперь уже не то, но забыться получается.
Он улыбнулся. Не мне. Чему-то своему.
Глава 7. Палка, палка, огуречик
Первое время после возвращения Астафьева из командировки Лис вёл себя настороженно. Боялся, что сдам. Убедившись, что я не стремлюсь занять его законное место под солнцем, расслабился, и даже стал относиться ко мне лучше — не как к пустому месту.
С ним было весело. Он умел уморительно рассказывать забавные истории, неподражаемо комментировать совместно просматриваемые фильмы. ним я смеялся, громко, как придурок. С ним было легко. С ним я вспомнил то, о чём напрочь забыл за последние восемь месяцев. людьми, оказывается, можно общаться.
С Астафьевым я тоже разговаривал, но это было совсем не то. Он спрашивал, хорошо ли мне живётся, всё ли устраивает, чего бы мне хотелось. Иногда произносил какие-то реплики, не требующие обязательного ответа с моей стороны. Я и не отвечал.
Дуболомы из охраны не стремились составить мне дружескую компанию и развлекать приятной не особо интеллектуальной беседой. Иногда появляющаяся Маша могла, конечно, болтать со мной без умолку. Но её слова воспринимались мозгом как белый шум. И оставались брошенными в немую пустоту. Да и о чём вообще можно разговаривать с тётеньками?
Наверное, поэтому Лис стал чем-то вроде наркотика для меня. Если он пропадал где-то весь день, я с нетерпением ждал его прихода, слонялся тенью по дому, не зная чем себя занять. Когда он появлялся, меня накрывало тёплой волной, именно такой, о какой рассказывал Лис. Каждый раз тепло зарождается в груди, точно по центру, мягкое, успокаивающее, умиротворяющее. Светлое тепло. Постепенно оно разливается по всему телу, разгоняя тьму и страхи.
Вот и сейчас я качался на волнах тепла в такт музыке, льющейся из наушника. Второй наушник в ухе Лиса. Мы валяемся на его кровати в эйфории. Только у каждого она своя: у Лиса после дозы, а у меня… Не знаю, от чего. Но хочу, чтобы это состояние не заканчивалось. Глаза закрыты. На губах улыбка. Широкая, от уха до уха. Хорошо, никто не видит. Почувствовал сбоку легкое шевеление. Повернулся, приоткрывая глаза, продолжая так же лыбиться. Лис лежал, повернувшись ко мне, приподнявшись на локте, и внимательно разглядывал.
— Ну и рожа у тебя, — выдал в итоге.
Успел обидеться, но не согнать дурацкую улыбку с лица.
— Хорошо? — спросил Лис.
— Было, пока ты всё не испортил.
— Могу легко исправить, — беспечно отозвался он. — Хочешь отсосу?
— Что? — мне показалось, что ослышался.
— Отсосу, малыш, — повторил он. — Вот так, — поднёс указательный палец к губам, обхватил его и красноречиво продемонстрировал свои намерения.
Щёки начали гореть — видимо, сейчас они как минимум пунцовые. Как у него вообще ума хватило или наоборот не хватило предложить такое?
— Что, нет?
— Нет.
— Почему? — на его лице такое удивление, будто я только что отказался от «бугатти вейрон» в дар.
— Потому что друзья не отсасывают!
Что-то вроде удивления промелькнуло на его лице и спряталось в прищуренных глазах.
— Друзья, говоришь? Ты считаешь меня своим другом?
Напряжённо выдохнул вместо ответа. Сейчас начнёт меня стебать. С него станется.
— Всё-таки зря отказываешься. Уверен, тебе бы понравилось. Уж в этом я настоящий ас, — завалился самодовольно на подушку, заведя руки за голову.
— Ты так говоришь, будто гордишься.
— Каждому свой талант.
-Что ж, у тебя он весьма сомнительный, — не удержался от ехидного замечания. — Тебе это действительно нравится?
— Может быть.
Невольно вспомнилась та картина, что я видел в первый день пребывания в этом доме. Лис тогда слишком довольным не выглядел. Как вообще добровольно можно делать такое? Мой опыт, который мне не забыть, вопил, что это противоестественно, мерзко, грязно, отвратительно и унизительно.
— По своей воле я бы этим не занимался, — резюмировал вслух свои мысли.
— Не зарекайся, — улыбнулся Лис.
— А тебе нравится, когда тебя бьют? — выпалил вдруг.
— Ты о чём вообще? — он нахмурился, но через пару секунд его лицо приняло прежнее безмятежное выражение.
— Ну… м-м-м… пару дней назад я кое-что видел.
— Что? — оживился Лис.
— Ладно, не важно.
— Нет-нет-нет, сказал «а», говори и «б».
— Я видел,