— Знаешь, в мире очень популярна пластика по увеличению груди? — говорит он вместо ответа.
Напрягаюсь. Он теперь еще и к моему размеру решил прицепиться?
— Допустим, — фыркаю. — Собрались пошутить, что у меня шрамы после уменьшения?
— Девочка, — он как-то укоризненно тянет это слово и хмурится, изучая мое лицо. — Что за люди тебя окружают, что ты постоянно защищаешься?
Пыхчу от злости, а глазам горячо становится. Надеюсь от ликера. Точно от ликера.
Да чего он привязался вообще?! В душу мне лезть решил?! Тоже мне, психолог! Мы же не за тем сюда пришли!
Конечно. Легко оценивать людей, когда сам мажор жизнью избалованный, сидит на всем готовом и в деньгах купается.
Естественно мне разные люди попадались — к гадалке не ходи. И после предательства Мити я и вовсе склоняюсь, что плохих людей в мире куда больше, чем хороших. Потому и стыдно мне оставаться «хорошей девочкой». О таких дур как я все только то и делают, что ноги вытирают.
— Я хотел только сказать, — продолжает мажор, и едва ощутимо касается пальцами моего плеча обнаженного, — что после этих операций тоже зачастую остаются шрамы. Представь, эти женщины по собственной воле шрамируют свою грудь. И это вроде как считается красиво. Мужчины восхищаются, другие женщины завидуют. И никто этого не стыдится. Дай волю этим сделанным куклам, так они бы топлес ходили, демонстрируя всем вокруг свои шрамы.
— Не шрамы вовсе! — спорю я. — А сиськи! А у меня и сисек нет, чтобы внимание перетягивать от этого уродства. Но спасибо за попытку…
Я действительно благодарна ему за то, что он попытался вселить в меня хоть каплю уверенности. Кажется мне и правда повезло сегодня поймать именно этого обаятельного мерзавца.
Завожу руки за спину и расстегиваю лифчик.
Очуметь можно. Я никогда еще не раздевалась перед мужчиной полностью. Но кажется лучшей кандидатуры, чтобы проверить реакцию на себя, мне и не найти.
Прикрываю грудь руками и стягиваю с себя лифчик.
Так неловко, что я просто физически не могу глаза поднять.
Стас молчит несколько долгих секунд. Однако его рука медленно сползает от моего плеча к груди.
— Ты вроде сказала, что сисек нет, — тихо говорит он, вгоняя меня в краску еще больше.
— Я имела в виду, что они маленькие, — цежу, снова закипая.
— Признаться у меня есть фетиш…
Ну вот и приехали. Сейчас скажет, что он извращенец и серийный убийца, и без расчлененки нам все же никуда…
— Мне все равно на размер, — продолжает он. — Но для меня принципиально важно, чтобы грудь была настоящая.
— С этим точно нет проблем, — слегка задираю нос, даже на мгновение чувствуя свое превосходство над всеми сделанными сиськами мира.
Может поэтому он на меня и повелся сегодня? Увидел сразу, что я доска, а значит точно без силикона. Большую грудь в столичном клубе так просто не отличишь ведь. А с плоскодонками вроде меня довольно просто получается. Ну теперь хоть понятно, почему он не отказался от моего предложения.
Вздрагиваю, когда Стас вдруг подается мне навстречу и снова целует мое плечо:
— Очень красивая, Сонечка.
У меня опять мурашки. Даже соски затвердели от его комплиментов льстивых.
Стас ловит одну мою руку и отнимает ее от моей груди. Поддаюсь, потому что второй руки мне вполне достаточно, чтобы прикрыть свою «единичку».
Он целует мое запястье, и я ловлю себя на мысли, что почти перестала бояться его прикосновений.
Может дело в его комплиментах? Или в той уверенности, что он вселил в меня своими словами про фетиш и что бабы сами себя уродуют такими же шрамами на груди, как у меня? Но я определенно расслабилась.
Вот же… Казанова на выезде!
Это ведь точно была грамотная стратегия, чтобы развести меня и успокоить. А я повелась выходит.
Но я ведь этого и хотела?
Стас прижимает меня к себе за талию и обхватывает второе мое запястье своей сильной ладонью.
Напрягаюсь ожидаемо.
Однако он вовсе не настаивает. А терпеливо ждет, пока я сама ему поддамся.
Смотрит так… не знаю… выжидающе вроде, но довольно мягко.
Вздыхаю обреченно. И расслабляю руку, позволяя ему окончательно обнажить мою грудь.
Прячу взгляд, давая возможность Стасу переварить увиденное уродство. Не хочу видеть его реакцию. Но он вдруг выдает:
— И где он?
Поднимаю на него недоуменный взгляд:
— Кто?
— Шрам где? Я вижу только красивую девичью грудь.
У меня лицо горит. Зачем он такие вещи вслух вообще произносит?!
— Да вот же он! — тычу пальцем в бледный рубец на левой груди в стороне от соска.
— Где? — щурится этот мерзавец, слегка склоняясь ко мне навстречу, будто и правда не видит.
— Да ты слепой что ли? — злюсь я. — Вот!
Стас наклоняется ближе, вроде присматриваясь, и вдруг осторожно касается губами моего уродства…
Глава 8. Соня
Судорожно вдыхаю. А он продолжает покрывать мой шрам короткими поцелуями.
Сумасшедший. Точно маньяк какой-то…
И мне стыдно от того, что мне все больше нравятся его прикосновения…
Удивил, если честно.
Он ведь совсем не похож на терпеливого и бережного мужчину. Однако он действительно очень нежен со мной.
Стас вдруг накрывает губами мой сосок и я вскрикиваю от неожиданности. По инерции хочу увернуться, но он лишь теснее прижимает меня к себе, слегка посасывая мою чувствительную плоть. У меня аж ноги подкашиваются от неведомых ранее ощущений.
Чувствую, как с меня уже сползают рабочие брюки вместе с трусами. И ничего не могу с этим поделать. Вернее… я просто уже не понимаю, должна ли что-то с этим делать.
Я пьяна. Сама не знаю от чего сильнее. От того, что этот мерзавец меня напоил или от того, что заговорил мне зубы. Мне ведь даже в день рождения обычно столько приятных слов не говорят. Митя вообще был скуп на нежности, аргументируя тем, что не стоит привыкать ко всяким комплиментам, чтобы потом на работе случайно не спалиться. Ага…
— Ну что, ты готова, курносая? — шепчет горячо мой новый знакомый, и целует меня в кончик носа.
— Мгм, — пищу я.
Мне страшно. Но ощущение, что сейчас я действительно готова, как никогда в жизни.
— Смотри, позже отказаться уже не получится, — слышу как звякает бляшка его ремня.
— П-почему? — пугаюсь я.