— Не трать силы, — усмехнулась Виталина. — Мы с тобой на совершенно разных уровнях.
И вдруг произошло что-то странное: в её лице мелькнула тень сомнения, руки слегка дрогнули, а голубое пламя в глазах на мгновение погасло, сменившись знакомой серой радужкой.
— Сделай это… быстро, — прошептала она моим губам, и телекинетическая хватка исчезла.
Я рухнул на пол, но тут же вскочил на ноги. Силовое поле вокруг Виты померкло и… неожиданно исчезло.
Наши взгляды встретились, и на долю секунды я увидел в её глазах свою сестру, а не Проводника Улья. Она едва заметно кивнула.
Я бросился вперёд, концентрируя в кулаке всю накопленную силу. Моя рука, окутанная чёрными спорами, пробила её грудную клетку насквозь. Хруст рёбер, звук разрываемой плоти и влажное чавканье разрушаемых органов слились в жуткую какофонию смерти. Горячая кровь хлынула потоком, заливая мою руку до локтя.
Виталина вздрогнула, её тело выгнулось дугой, но крика не последовало. Наши глаза встретились — в её взгляде не было ни боли, ни страха, только бесконечная усталость и странное облегчение.
— Спасибо, — прошептала она, и кровавая пена выступила на её губах. — И… прости меня…
Я медленно вытащил руку из развороченной груди сестры. На месте сердца зияла чёрная дыра, пульсирующие вены вокруг неё стремительно темнели. Она покачнулась, и я подхватил её безвольное тело, прижимая к себе. Её голова запрокинулась, открывая бледную шею с медленно угасающими синими узорами.
— Вита, — выдохнул я, чувствуя, как горло сжимается от подступивших слёз. — Не умирай…
Но я знал, что это конец. Её кровь, горячая и густая, впитывалась в мою одежду, растекалась по полу, пропитывала всё вокруг. Я стоял, обнимая умирающую сестру, а вокруг рушился её мир — зомби один за другим падали, теряя связь с угасающим Проводником.
Синий свет в её глазах мерцал всё слабее, как догорающая свеча на ветру. Последняя искра вспыхнула особенно ярко, словно прощальный салют, а потом погасла навсегда. Серые глаза, знакомые с детства, смотрели сквозь меня в пустоту.
— Прости меня, — прошептал я, зная, что она уже не услышит. — Я не смог тебя спасти.
Слёзы, которых я не знал уже долгие годы, жгли глаза. Одинокая капля скатилась по щеке и упала на её безжизненное лицо, оставив дорожку на покрывавшей его пыли и крови.
Я опустил тело на холодный пол. Виталина казалась такой маленькой и хрупкой — той самой девчонкой, которую я носил на плечах, когда ей было восемь, а мне двенадцать. Девчонкой, которая плакала, уткнувшись мне в плечо, когда умерла наша мать. Девчонкой, которой я обещал, что защищу её.
Я не знаю, сколько времени простоял там, не отрывая взгляда от её лица. Секунды или часы — всё потеряло смысл. Я чувствовал только пустоту внутри — холодную, бесконечную, как космическое пространство.
В этой пустоте умер прежний Макар — тот, кто верил в спасение, в надежду, в будущее. Тот, кто пытался защитить свою сестру от жестокости мира. Тот, кто мечтал однажды построить новую жизнь на руинах старой.
Остались только ярость и жажда мести.
Я поднялся, отворачиваясь от тела. Кровь сестры на моих руках уже подсыхала, превращаясь в чёрную корку. Я не стал её стирать — пусть будет напоминанием.
Шагая к выходу, я не оглядывался. Зомби падали вокруг меня, рассыпаясь в прах от одного прикосновения. Моя тень на стенах выглядела чужой, искажённой — силуэт существа, лишь отдалённо напоминающего человека.
Арбитры хотели создать идеальное оружие? Они его создали.
И теперь оно идёт по их душу.
Глава 8
Тук-тук. Есть кто живой?
Выбраться из бункера оказалось сложнее, чем проникнуть внутрь. Я открыл технический люк и спустился по ржавым скобам к подземному водоёму. Каждое движение отзывалось тупой пульсирующей болью во всём теле. Сафар ещё циркулировал в крови, но его действие заметно ослабевало, а способности, которые он давал, отключались одна за другой, словно перегорающие лампочки на старой гирлянде.
Нырнув в ледяную воду, я ощутил, как она мгновенно пропитала одежду, пробралась под каждый слой ткани, заставляя мышцы непроизвольно сокращаться. Мозг перешёл в режим выживания, отсекая всё лишнее, оставляя только необходимую последовательность действий: проплыть до первого воздушного кармана, восстановить дыхание, нырнуть снова.
Кровь на моём теле — частично моя, но в основном чужая — размывалась, окрашивая воду вокруг в мутно-розовый цвет. Она уже успела засохнуть бурыми коростами на одежде, забиться под ногти, спечься в волосах. Кровь мертвецов, кровь псиоников и — хуже всего — кровь Виты. Яркая и густая, она всё ещё ощущалась на моих руках, хотя вода давно смыла её видимые следы.
У нас с сестрой всегда была одна группа крови, редкая — четвёртая отрицательная. Мать часто говорила, что это ещё один знак нашей особой связи. «Берегите друг друга,» — твердила она, и мы клялись, что так и будет. А теперь я собственными руками вырвал ей сердце. Охуенный защитник, ничего не скажешь.
В подводном туннеле я двигался словно в трансе, механически повторяя маршрут погружения, но теперь в обратном порядке. Через узкие проходы и расширения, между скальными выступами и подводными сталактитами. От одного воздушного кармана к другому, выныривая только чтобы глотнуть затхлого воздуха перед очередным погружением. А перед глазами всё стояло одно — пустой взгляд Виты, её мёртвые глаза, смотрящие в потолок бункера, застывшие в выражении последнего удивления.
Я пронырнул сквозь последнюю толщу воды и вынырнул в одном из воздушных карманов пещеры. В тусклом свете аварийного химического фонаря, оставленного на каменном выступе, я различил три фигуры, ждущие на узкой каменной площадке.
Диана заметила меня первой. Она дёрнулась вперед, почти соскользнув с мокрой каменной кромки. Вода расступилась под её ногами, когда она сделала два шага навстречу, совершенно не заботясь о том, что промокает до колен.
— Выбрался, — выдохнула она с облегчением. Она протянула руку, но я отстранился, мотнув головой. Не хотел, чтобы кто-то трогал меня. Не сейчас, когда кровь Виты ещё не остыла на моих пальцах.
Я выбрался на узкую каменную полку, отфыркиваясь от воды. За спиной Дианы Нина держала Настю, закрывая ей обзор своими ладонями — она всё ещё пыталась уберечь ребёнка, хотя давно уже поздно. Девочка вывернулась из её хватки, и её глаза расширились при виде моей окровавленной фигуры.
— Где Андрей? — Нина напряглась, вглядываясь в тёмную воду за моей спиной, будто ожидая, что он вот-вот вынырнет следом.
— Мёртв, — голос прозвучал хрипло, словно я