— И как же тебя угораздило на нарах очутиться? — поинтересовался я, когда мы проехали мимо хохочущей ребятни, плескающейся в бассейне. — Убил кого?
— Бабу свою защищал. По неосторожности толкнул подонка, и тот череп проломил о бордюр, — тяжело вздохнул Жига. — Кто ж знал, что тот ублюдок сынок влиятельного графа?
— В Хабаровске? — продолжил я допрос.
— В Краснодаре дело было, двадцать лет назад, — выдавил Жига, сглотнув ком, застрявший в горле. Ему было тяжело вспоминать об этом. — Я знал, что он непростой, но за Ксюху готов был порвать любого. Вот меня и того… сослали на каторгу. Год уже как таксую.
Только мы выехали из поместья через открывшиеся ворота, как Шиганов притопил ногой педаль газа. Автомобиль резко взревел, будто раненый буйвол. Мы рванули с места, пролетая идеально асфальтированный участок до основной дороги.
— Я на каторге сначала камни таскал. Как ещё не сдох, сам не пойму. А потом начал возить тележку, в которую насыпали камней, — скривился водила.
— У тебя глаза поблёскивают. Что с ними? — решил я сразу рассатвить все точки над «ё».
— Ослеп я, — прохрипел водила. — Магическое излучение, мать его за ногу. На залежи магических кристаллов напоролся, когда киркой работал в шахте. Пришлось операцию на сетчатку делать. Лекарь на каторге рукастый попался, быстро меня привёл в чувство…
Жига замолчал, покручивая руль и всматриваясь вперёд.
— Ну что, шеф, всё выяснил? — хмыкнул он. — Подозрения сняты?
— Тяжёлая у тебя судьба, Жига, — признался я и тут меня будто молнией прошибло.
Он знает чуть ли не всю Хабаровскую губернию. Не боится трудностей, да и башковитый. А уж про опыт я вообще молчу. Вон какие кренделя выписывает на дороге, и всегда знает как срезать маршрут.
Поэтому я размышлял недолго. Решил сделать ему деловое предложение.
— Как насчёт побыть моим водителем на полставки? — спросил я у таксиста, замечая, как вильнул автомобиль.
— Погодь… — Жига прижал автомобиль к обочине. — Надо срочно перекурить.
Трясущимися пальцами он нащупал пачку сигарет, вышел из машины, начал дымить. Я вышел следом.
— Ты это серьёзно? — в его взгляде я различил волнение и настороженность.
— Ага. Платить буду щедро, — пообещал я.
— Ну а как это на полставки? — напрягся таксист. — А заказы?
— Да плюнь ты на свои заказы, — рассмеялся я. — Вот же чудак! Я ему работу предлагаю. Если согласен — бери аванс. На полставки — то, что можешь продолжать возить клиентов, но срываешься сразу, как только мне понадобится машина.
Я достал из внутреннего кармана денег. В ней было две тысячи рублей. Протянул водиле. Он уставился на деньги, замер.
— Охренеть не встать! — взлохматил он на голове свою седую причёску. — Я такие деньги за месяц кое-как зарабатываю. Аванс?
— Ну да, половина от месячного жалованья, — ухмыльнулся я.
— Да ёк-макарёк! Конечно согласен, — на глазах Жиги проступили слёзы. Больших трудов ему стоило задержать их. Он чмыхнул носом, затем счастливо улыбнулся и махнул мне: — Тогда поехали, шеф?
— Хм… шеф, — оценил я. — А что, мне нравится. Поехали.
Когда мы устроились в салоне, Жига посчитал деньги, которые взял у меня, затем весело хохотнул, резко врезав по газам. И мы понеслись по трассе в сторону Хабаровска.
— Да и вообще, нахрен тогда эти клиенты и прочая шелупонь… Нервы сплошные, — бормотал себе под нос седой водила. — Пусть ты, барин, и называешь это на полставки. А вот я так считаю. Раз месячное жалованье будет шесть тыщ, значит, я занят на полный трудовой день.
— Как пожелаешь, — улыбнулся я.
Мы добрались до Хабы довольно быстро. Не знаю, как умудрился Жига успеть за два с половиной часа, хотя более пятисот километров было между Завитинском и Хабаровском. Тут и за пять не управишься. Но водила летел как угорелый, по пути горланя шутливые и зоновские песни про Мурку, сбежавших с этапа зэков и фраерка, который решил поставить авторитета на перо.
Мы доехали до здания, в котором снимал апартаменты Воробей. Я выскочил из машины, а Жига, выплеснув серию матов, поехал дальше искать, куда притулиться. Чёрный автомобиль прижался к обочине, занимая три парковочных места.
Я заскочил в дом, поднялся по лестнице на пятый этаж, получая от Гоба свисток и накидывая шнурок с артефактом пока на шею.
Впереди в коридоре я различил стальную входную дверь в берлогу Воробья. Но она была приоткрыта. Изнутри раздавался чей-то агрессивный голос. А затем послышался грохот падающей мебели и яростный крик Федьки.
Ни хрена себе! Надо срочно выручать друга, в очередной раз.
Я накинул покров маны и кинулся вперёд.
Глава 9
Я залетел в апартаменты Воробья в тот момент, когда неизвестный стриженый качок пытался опрокинуть ещё один шкаф, уже на Федьку. Мой друг лежал на полу и злобно рычал с расквашенным носом. Ещё один дятел в кожанке стоял в углу комнаты, поигрывая чётками. На его уголовной морде застыла ухмылка. Хм, надо бы ему помочь поменять выражение лица.
Пожиратель костей выпал из возникшей сбоку тени. Я сходу пробил им грудину обидчика Федьки. По лезвию моментально потекла белёсая субстанция, а подкачанный урод начал сдуваться на глазах, отстраняясь от шкафа, который покачнулся и вернулся на своё место.
Затем ноги качка сложились, потому что костей уже в них не было. На пол упал человек, больше похожий на резиновый манекен.
— Ох ты, ж, с-ска, — выдохнул побелевший бандит в кожанке, кинулся к двери, но я преградил ему путь. В глазах его застыла злоба и ужас.
— Володька! — воскликнул Воробей, вскакивая на ноги. — Эти твари хотят свои порядки установить.
— Не получится, — оскалился я, приставляя лезвие клинка к кадыку «кожанки». — Как тебя зовут, выкидыш обезьяны?
— Выражение выбирай, чепушила, — прорычал бандит, пытаясь не показывать испытанный им ужас. Но выходило у него не очень удачно. Губы урода тряслись, впрочем, как и он сам. Бандюган всё косился в сторону своего погибшего товарища.
— Ты хочешь последовать за ним? — холодным взглядом всматривался я в свою жертву.
— Я слышал о тебе. Правая рука Воробья. Вон он, твой Воробей, лежит и умывается кровью. И ты скоро тоже умоешься… Власть поменялась. Слышишь⁈ Теперь босс краснореченцев Крест. А я его решала, — процедил он мне. — Убьёшь меня — и тебя закопают.
— Какой же ты решала, если не смог спасти своего товарища? И вообще, какого хрена ты сюда зашёл? — произнёс я, холодным взглядом продолжая просверливать его бледное лицо. — Какие вообще претензии к моему боссу, решала ты