Гоб засмеялся, понимая, насколько ситуация забавная. Схватился руками за копьё, соскочил с него, слыша неприятный чавкающий звук. Тёплая кровь полилась из сквозной раны.
— Я ловлю его! — заорал тощий, подскакивая к нему, но поскользнулся на луже, врезаясь носом в пол.
Это ещё больше рассмешило гоблина. Он захихикал, подтащил сумку и сделал шаг к тени.
— С-сучонок, — прорычал плечистый. — Ни с места!
Ага, вот прям сейчас и послушался. Гоб усмехнулся, дёрнулся и занёс ногу над тенью, почти замирая. В коридоре заморгали красные лампы. Мощный импульс замедления ударил в Гоба из стены. Потом силовая волна вновь отбросила его, а затем и парочка огненных шаров ударила в грудь. Гоблин воспламенился, тут же превращаясь в факел.
Нихрена себе у них защитная система!
На пару секунд он отключился, падая на пол, догорая и превращаясь в обезображенное тельце. Даже потерял сознание. А затем… открыл глаза. Волна энергии прокатилась по всему его телу, волдыри постепенно начали сдуваться, боль затихать. Следом появилось зрение, как и остальные органы чувств. В нос сразу же ударил запах поджаренного мясца.
Он понял, что лежит на полу. Взглянул вверх, замечая перекошенные лица полицейских.
— Что это за тварь такая? Она оживает, — пробубнил тощий, держась за расквашенный нос.
— Ну что, недоумки, снова привет.
Зачем превратили меня в винегрет? — Гоб злобно прохрипел обожжёнными губами, понимая, что подняться он пока не может.
— Ха, он ещё и стихами шпарит! — нервно хохотнул крепкий, морда которого была заклеена пластырем.
— Немедленно выдайте Гобу две сумки!
Вы слышали что я сказал, недоумки⁈ — зарычал Гоб.
— Охренеть, — пробормотал толстячок.
— В камеру его! Чего вы ждёте, мать вашу⁈ — услышал гоблин властный голос сквозь туман в голове.
— Михаил Петрович, он ожил, — задрожал голосок тощего.
— Борис, ты ж не идиот! — прикрикнул на него начальник. — Тащите его в каземат! Бегом! Если не подохнет — подумаю, что с ним делать.
Гоба тут же переложили на носилки, понесли по коридору.
— Гоб ли́ца запомнил и скоро придёт
И каждого из-под земли он найдёт, — проскрипел Гоб.
— Заткнись уже, — злобно покосился на него крепкий.
— Да прикольно, чо ты, — хохотнул дрыщ.
— Боря, закрой свою пасть, — резко выплюнул крепкий.
Через несколько секунд Гоба, всё ещё обожжённого, швырнули в соседнее помещение. Зарешёченная дверь гулко хлопнула. Ключ провернулся в замке несколько раз.
Он ухмыльнулся, повернул голову к двери. Окошко тут же приоткрылось. Оттуда на него уставились несколько удивлённых физиономий.
— Михаил Петрович, что это за пакость? Никогда такого не видел, — услышал он голосок тощего. — В нём дырень такая была… А затем он сгорел. И живее всех живых.
— Это не наша головная боль. Отдадим канцелярщикам, вот пусть им занимаются, — процедил начальник.
— И что с ним будет? — спросил дрыщ.
— Да я откуда знаю⁈ — вспылил начальник. — Мож на опыты эту зелёную обезьяну сдадут. Мне всё равно.
Окошко захлопнулось, а Гоб полежал ещё минут десять и вскочил на ноги. Так, он восстановился. А теперь пора смываться. Но прежде следует вновь наведаться в ту комнату. В этот раз он сделает совсем по-другому. Подготовит теневое пятно поближе, у входа в ту камеру, чтобы сразу заскочить в него с миллионами.
Он попытался создать тень, но ничего не вышло. Стены камеры вспыхнули синим и вновь потухли. Это было неожиданно. Мало того, что его энергию заблокировали, так ещё… эта чёртова стена забрала его энергию!
Гоб вновь попытался создать тень, но вновь с тем же успехом.
Похоже на этот раз он попался конкретно. И сейчас только хозяин может его выручить.
* * *
Пока Гоб находился на вылазке, я добрался до гостиницы, быстро переоделся, чтобы Катерина с Никифорычем не заметили кровавого пятна на рубашке. Не хотел я вновь чтоб меня вновь обмазывали липкой хренью. Безусловно, против Катиных рук я ничего не имею, но в сочетании с этим чудо-лекарством от старика это было не очень приятно. Тем более руна регенерации уже залечила мои раны.
Спустившись вниз, я поужинал вкуснейшим зелёным борщом со сметанкой. М-м-м, это было божественно и пришлось взять добавку. А под мурлыканье и откровенные взгляды Катерины обед казался ещё более чудесным.
Нарушало идиллию лишь бухтение Никифорыча. Плохое настроение было у старика. Видите ли, Тамара Павловна слишком неохотно отвечает на его сообщения.
Ну а я что могу сделать? Пусть сами разбираются. Никифорыч хотел бабу нормальную? Вот ему и представился такой шанс. А дальше пусть сам прилагает усилия.
После плотного ужина я проверил новую кухню. Стены не было, как и сопутствующего строительного мусора. Из бывшего номера вынесли всю мебель и ободрали обои.
Заказанное и оплаченное оборудование — несколько плит, холодильные установки, столы и стулья должны прийти только через пару дней. А завтра вновь приедет бригада строителей и будет делать нормальную человеческую вытяжку.
Распрощавшись с господинницей, я наведался к Вальку. Надо было задать ему пару вопросов, связанных с новоприобретённым ночным клубом. А точнее с его кухней.
Все столы на улице и в помещении столовки были заняты. Но очереди, как и прежде, не было. Нанятый персонал суетился между столиками, доставляя заказанные блюда. Красота!
Проходя по залу и ловя на себе колкие взгляды работяг, я прошёл на кухню, где всё варилось, шкворчало. Ну а выдрессированные компаньоном повара работали отменно. Каждый на своём месте.
Валька я застал в своём кабинете. Хотя я бы назвал это больше кабинетиком, где кое-как помещался стол и шкафчик. Окон здесь не было, и тихо жужжала под потолком принудительная вентиляция.
Компаньон сидел за столом и пыхтел, отмечая что-то в здоровенной амбарной книге и путешествуя взглядом среди чисел и таблиц.
— Привет рабочему классу! — выкрикнул я, отчего Валёк вздрогнул.
— Володя, ты не пугай так, — пробормотал он, хватаясь за сердце. — Случилось что?
— Всего лишь захотел проведать, — хмыкнул я. — Хотел у тебя спросить. Ты умеешь готовить элитные блюда?
— Ты про икру?
— Ага, а ещё омаров, лосося, трюфель… — начал перечислять я.
— Да было как-то, — растерянно пробормотал Валёк. — А ты это к чему?
— То есть опыт есть, — продолжал я пытать его.
— Да конечно есть… Давай, колись, что случилось? — Валёк потерял интерес к амбарной книге, отложил её. Теперь всё внимание было сосредоточено на мне.
— Скоро узнаешь, через дня три примерно, — подлил я ещё огоньку в его заинтересованные глаза.
— Что же ты задумал? — нахмурился Валёк. — Хоть намекни, что ли.
— Никаких намёков. Узнаешь всё очень скоро, — улыбнулся я, и в ответ Валёк вздохнул.
— Ладно, я понял, что тебя хрен пробьёшь, — отмахнулся он, по привычке