— Он сам заработал наше недоверие своими эгоистичными поступками, — проворчал Малахар. — Он сам себе вредил.
Владыка Каел указал на Малахара, подтверждая слова волка.
— Я знаю, каким он может быть подлецом. Поверь мне. Он убил Гришу у меня на глазах. Я буду помнить это очень, очень долго. Но он сложный. Он убил Гришу, потому что любит меня. Убил, чтобы защитить. Это был неправильный поступок, но по правильной причине. Никто не стремится стать злодеем. Если бы тебе пять тысяч лет твердили, кем ты должен быть — что ты безнадёжен и ничего не стоишь, — разве не проще было бы вести себя соответственно, чем продолжать бороться?
Малахар на мгновение замолчал. Как и Келдрик. Владыка Каел, полагаю, выбора не имел. Кажется, я заработала одно очко. Редко мне удавалось втолковать что-то этим чудакам, так что я восприняла это с гордостью.
— Так или иначе, — вздохнула я, — у меня есть выбор. Я могу убить себя, что… не знаю, позволят ли это сделать Вечные. Я не знаю, насколько они действительно могущественны.
— Мы тоже не знаем. Я читал тексты на эту тему, но не думаю, что в них есть и крупица правды в свете того, где мы сейчас оказались, — сказал Келдрик. — Я не знаю их возможностей и предела их влияния. Но могу уверить тебя, что оно куда менее значительно, чем они пытаются это представить. Они манипуляторы. Не боги.
Я кивнула. Это был хороший совет, который стоило держать в уме.
— Итак, я могу либо попытаться убить себя, что ничем не поможет никому из вас. Скорее всего, он от этого просто взбесится и перебьёт всех. Я могу сдаться Вечным, чего я не сделаю, и это участь хуже смерти. Я могу бежать в горы, но это продлится недолго, рано или поздно он всё равно найдёт меня. Или… я могу надеяться, что ещё есть способ до него достучаться. Либо уговорить его отказаться от его тиранических и безумных планов, либо попытаться убедить его предать Вечных во второй раз. Я не вижу перед собой никаких других вариантов.
— Тогда почему бы не пойти к нему в логово прямо сейчас? — спросил Малахар. — Зачем ты пришла сюда?
Я выдохнула и посмотрела через пещеру на Владыку Каела, сидевшего метрах в трёх от нас.
— Потому что я, может, и не так долго здесь нахожусь, но я знаю — этот мужчина скорее умрёт, чем будет жить в этом новом — старом — мире. Я знаю, он планирует пасть в бою славной смертью.
Владыка Каел единожды, торжественно кивнул.
Я усмехнулась его честности.
— Если, или, когда, мы потерпим неудачу, я надеюсь, что смогу этому помешать. Я надеюсь, что смогу удержать Самира от того, чтобы убить вас всех.
— Ты думаешь, ты сможешь убедить Самира не убивать своего старейшего врага? — Малахар снова фыркнул. — Ты не безумна. Ты просто дура.
— Включи наконец свой мозг, волк, — раздражённо бросил ему Келдрик. — Она имеет в виду, что будет торговаться с ним за нашу безопасность. Она снова попытается подставить себя под удар, чтобы мы могли рискнуть, пока она отвечает за последствия.
Я слабо улыбнулась пауку. Конечно, он быстро всё понял.
— Я ваша страховка. Он хочет меня. Я — единственное, чего он хотел всю свою жизнь. Он думает, что сможет убедить меня, что я всё ещё люблю его в ответ.
— А ты? — спросил волк.
— Я его не знаю.
— Тебе не любопытно узнать? — Малахар наклонился ко мне. Злоба в его голосе исчезла, он говорил куда спокойнее. — Если бы Влад сейчас восстал из могилы с характером другого человека, не знаю, смог бы я устоять перед искушением это выяснить.
— У меня есть о ком беспокоиться, кроме себя.
Он облокотился на колено.
— Тебе нет до нас дела.
— Нет. Но Келдрик, кажется, вполне мил. Мы с Владыкой Каелом только начали ладить. Ты? Ты мудак, и можешь идти трахнуть кактус, мне всё равно. Но Элисара, Торнеус, Агна и все остальные? Я о них забочусь. Они были мне друзьями. Если уж мне суждено снова стать его пленницей, я могу хотя бы сделать так, чтобы это было не зря.
После долгого молчания Малахар наконец кивнул.
— Благородно. Признаю за тобой это. — Он поднялся на ноги. — Мне нужно отлить, а потом поспать, если мы завтра выступаем на войну. — И он ушёл без лишних церемоний. Я не могла не рассмеяться над его грубоватой прямотой. Пожалуй, у зверей просто нет фильтров. В этом был свой смысл.
— Нам всем следует отдохнуть. Хотя выбор слов волка сомнителен, я не могу не согласиться. Впереди нас ждёт долгий путь. — Келдрик поднялся на ноги. — Ты пришла к нам, движимая заботой о людях, которые не сделали для тебя ничего, кроме зла. Ты сострадательна, и за это… я благодарю тебя. Я могу лишь молиться, чтобы Древние смилостивились над тобой и воздали за щедрость твоей души. — Он сделал шаг в сторону от нашего круга. — Но я боюсь, что этот мир не склонен дарить, он лишь отнимает. Спокойной ночи вам обоим.
Не зная, что на это ответить, я лишь снова улыбнулась и подняла руку, желая ему спокойной ночи.
Я встала, и Владыка Каел последовал моему примеру. Он подозвал меня взмахом руки. Я подошла и задрала голову, чтобы взглянуть на него. Каел приложил палец к своему сердцу, а затем ткнул им мне в грудь, прямо в середину.
Я не могла сказать, что именно он хотел этим сказать. Но это ощущалось как комплимент. Возможно, он хотел сказать, что у меня сердце воина. Или что он понимает мои чувства. Так или иначе, это походило на сокровенное признание. Я улыбнулась ему.
— Если и есть что-то хорошее во всей этой дурацкой истории, Каел… Мне бы хотелось называть тебя другом, если ты не против.
Он снова обнял меня. На этот раз его объятие было мягче. Это был не порывистый захват товарища по оружию в боевом зале, а объятие друга. В нём была грусть. Я знала, что он не ожидал — или не хотел — задерживаться в этом мире надолго.
Мысль о том, что Каела может не стать, причиняла боль. Я сама удивилась этому. Ведь этот