Свернувшись кольцом вокруг бездыханного тела Владыки Каела, я сделала глубокий вдох, задержала его и… затем… изрыгла бирюзовые молнии на армию Самира. Они закричали. Те, кто не рухнул замертво или без сознания, в ужасе побежали прочь от меня.
Я рассмеялась.
Наверное, не следовало. Но я не смогла сдержаться.
Это было чертовски великолепно!
Звук аплодисментов привлёк моё внимание, я обернулась и увидела Самира, стоящего в десятке шагов от меня с ухмылкой на лице.
— Браво, любовь моя! Вполне эффектное появление.
— Я учусь, — прозвучал мой голос, всё ещё остававшийся моим. Я знала, что моя челюсть не двигалась, когда я говорила, совсем как у Горыныча.
Мне не хотелось вступить в схватку с Самиром в облике огромной змеи. Я была ещё слишком неуклюжей, и всё это ощущалось крайне неестественно. Я попыталась вспомнить совет Элисары и предугадать, где окажутся мои конечности, когда я вернусь в свой обычный облик. На этот раз меня лишь слегка пошатнуло, и я сумела удержаться на ногах.
Когда я вновь взглянула на Самира, он улыбался мне. Было очевидно, что мои неуклюжие потуги он находил невероятно забавными. В конце концов, он дал мне возможность удержать равновесие. Он мог бы воспользоваться моментом уязвимости и напасть, но не сделал этого.
Он хотел сразиться со мной один на один, честно и открыто.
Но я не могла забыть о том, что он только что совершил. Что он собирался сделать.
— Ты убил Илену.
— Так её звали? — Самир пожал плечами. — Она послужила своей цели.
В его словах не звучало ни капли раскаяния. Ни малейшей скорби о содеянном. Мой Самир сожалел о своих поступках, испытывал потребность оберегать жизнь в этом месте, где ничто не рождалось. Этот человек, судя по всему, ничего подобного не чувствовал. В конце концов, он не помнил того урока, что Самир усвоил в день, когда убил Влада.
Увидев отражение омерзения на моём лице, Самир вздохнул и покачал головой.
— Ты забываешь, как невероятно стар я, любовь моя. Ты забываешь, сколько муравьёв прошло передо мной за моё время.
— Так вот кто мы для тебя? Муравьи?
— Нет, только они. Ты же — нечто несравненно большее.
Он сделал шаг ко мне. Я не отступила, и это побудило его сделать второй. Он проверял меня, пытаясь понять, где же пролегает та самая черта.
— Потому что я королева?
— Нет. Потому что ты — Нина. Потому что я люблю тебя. В не таком уж далёком прошлом ты была хуже муравья, всего лишь мимолётным мгновением. Ты была смертна. Я оберегал твою хрупкую жизнь как мог — но я был слишком слаб, слишком глуп, чтобы преуспеть. — Руки Самира сжались в кулаки. — Я желал притвориться таким же ребёнком, как они, и едва не уничтожил тебя из-за этого.
— Ты… настоящий ты…
— Я и есть настоящий! Мы — один и тот же человек!
Я вздрогнула от его внезапной ярости, но продолжила так, будто он не перебил меня. Я стояла на своём.
— Настоящий ты не был виноват в случившемся. Владыка Каел убил меня. Золтан пытался уничтожить меня. Ты сделал всё, что было в твоих силах.
— Я не сделал ничего подобного! — Самир пришёл в ярость. Не на меня, а, казалось, на себя самого и на всех остальных. — Я позволил себе поддаться призрачной надежде, что эти инфантильные кретины предоставят мне мгновение передышки. Что мне будет дарован хоть проблеск счастья. Нет. Они отняли тебя у меня. Дважды. Я никогда не позволю им или кому бы то ни было ещё сделать это в третий раз.
— Ими манипулировали Вечные. Они и виновны во всём этом, Самир. Они отвергли меня, смертную, у Источника, чтобы я могла полюбить тебя. Они сказали Лириене, что я должна умереть. Они вернули меня вот в таком обличье.
— Владыка Каел желал твоей смерти ещё до того, как ты сталамоейсмертной. Когда ты была всего лишь загадкой. А что насчёт Золтана? Какую роль сыграли Вечные в его предательстве? Ангел был в ужасе от того, что ты хранила свою силу отдельно от тела. Он негодовал, что ты не служишь нашим Вечным. Какую роль они сыграли в этой цепи событий?
— Они контролируют всех и вся. Всё это — по их замыслу.
— Вечные не вкладывали мысли в их головы. Они не способны на подобное. Если бы эти ничтожества были столь праведны, как ты ныне утверждаешь, они бы сражались против манипуляций наших создателей, как сражаешься ты.
Я поморщилась. Чёрт побери, как же я ненавижу, когда он бывает прав.
— Видишь? — Самир сделал ещё один шаг ко мне, и наконец я дрогнула, отступив на шаг назад. Он улыбнулся, отметив мою невольную уступку, и прекратил своё приближение. — Ты была угрозой для них. Угрозой их желанию видеть меня несчастным. Как долго бы продержалась твоя жизнь, прежде чем Малахар попытался бы отнять её, даже не будь Золтана?
— Это неправильно, Самир. Пожалуйста, мы можем всё исправить. Мы можем попытаться вернуть всё, как было.
Он рассмеялся, глядя на затмившееся солнце, висящее в небе над нами.
— Любовь моя, разве ты не видишь? Я принёс в жертву всё, что было мне дорого, чтобы защитить тебя. Я разрушил этот мир, чтобы быть уверенным, что тебе больше никогда не будет причинён вред. Даже сквозь безумие, что поглотило меня, я понимал, что должен сделать, чтобы спасти тебя, раз и навсегда. С какой же стати я стану возвращаться назад?
— Потому что это безнравственно. Потому что ты больше не тот, кто ты есть.
Самир исчез в мгновение ока. Я крутанyлась на месте, будучи уверена, что он появится позади. Но он предугадал и это: пока я поворачивалась, он всё равно сумел схватить меня, обвив одной рукой мою шею, а другой — талию, притянув мою спину к своему обнажённому торсу.
— Настоящий я? Я прожил в этом мире десятки тысяч лет тем мужчиной, что предстаёт ныне перед тобой. Тот миг моего безумия, что ты знала, — всего лишь краткий миг в сравнении с этим.