Владыка Каел в ответ проворчал что-то низкое и угрожающее. Савва поднял руки, словно говоря, что не станет продолжать. Но усмешка на его лице ясно давала понять, что ему ни капли не жаль. Что он наслаждается этим моментом.
Я вздохнула. Как долго ещё будет длиться эта вражда? Споры о том, была ли я марионеткой чернокнижника или нет? Мне уже осточертело быть между двух огней. Я устала от этого.
— Я задам глупый вопрос, — тихо сказала я Савве, чтобы другие не услышали. — Поэтому буду с вами откровенна — я понятия не имею, что, чёрт возьми, делаю. Совершенно не имею.
Савва усмехнулся. Моя откровенность, казалось, его позабавила. Он явно не ожидал такой прямоты.
— Пожалуйста, я весь во внимании, — сказал он.
— Почему вы сидите здесь? Самир-то уже проснулся. Зачем нужен регент, если король на месте?
— Ах, да, конечно, — Савва кивнул. — Самиру не позволено вершить суд над его собственным преступлением по очевидным причинам. Это было бы нечестно. Но Дом Теней всё же приглашён к участию. Я заседаю здесь от имени дома, королём которого он является. Чтобы у него был голос в свою пользу.
— Но вы, очевидно, и так проголосовал бы за него, — заметила я. — Разве не так?
— Да, — согласился он без колебаний.
— Тогда это глупо, — я нахмурилась.
— И тем не менее, вот я здесь, — Савва развёл руками.
— Я ненавижу политику, — призналась я.
— Кажется, мы поладим, — Савва всё так же усмехался. Выражение его лица и тон не были особенно дружелюбными. Но за последнее время я видела и похуже. Я решила, что, вероятно, это его обычная манера общения. Поэтому я улыбнулась в ответ и приняла это как комплимент. Каковым, как я полагала, он и был. Меня не должно было удивлять, что все в доме Самира были немного эксцентричными. Это, видимо, было обязательным требованием.
Наш разговор прервался, когда в зал вошла ещё одна фигура. Мужчина в сером костюме и с фиолетовой маской. Торнеус отряхивал снег с плеч. Трость, которую он держал, явно была для вида. Как и котелок, зажатый у него под мышкой.
— Погода здесь не подарок, Владыка Каел, — произнёс Торнеус, приближаясь. Он не извинялся за опоздание. Вряд ли Торнеус часто извинялся вообще.
— Владыка Каел говорит, что вид побелевших полей приносит его сердцу радость, — произнесла Илена, стоя рядом с Каелом. Её голос был спокойным и ровным.
— Ура, я умерла, и пошёл снег, — я саркастически буркнула себе под нос. Савва, единственный, кто это услышал, громко рассмеялся. Он тут же отмахнулся рукой, показывая остальным, что он не над ними смеётся.
— Вы и с Владыкой Самиром так же ехидничаете? — прошептал мне Савва, когда остальные отвернулись.
— Вы даже не представляете, — ответила я с усмешкой.
— Кажется, я начинаю понимать, почему вы ему пришлись по душе, — Савва покачал головой.
Я рассмеялась в ответ, и Савва снова широко улыбнулся. Да, этот мужчина, должно быть, в обычные дни был тем ещё персонажем — сложным и колючим. Но сейчас я с радостью обнаружила, что у регента Самира есть чувство юмора. Если бы не леденящий душу страх перед тем, что должно было вот-вот произойти, и не осознание своей роли в этом всём, я бы, наверное, всё собрание только тем и занималась, что пыталась бы рассмешить Савву в самые неподходящие моменты. Вы только представьте — мрачное торжественное заседание, а он вдруг выдаёт этот свой громовой хохот в полной тишине! Жаль, что сейчас было не до шуток.
Но это касалось меня в самой полной мере. Это был суд. И я была судьёй.
Торнеус поднялся по ступеням, чтобы занять своё место за столом. Все заняли свои места.
— Король Самир, — начала Илена официальным тоном. — Вы обвиняетесь в совершении преступления. В убийстве невинного человека, не совершавшего никаких преступлений, с холодным расчётом и в мирное время. Как вы себя признаёте?
Самир сменил позу в кресле. Он выглядел как человек, изнывающий от скуки. Как будто всё это было для него просто формальностью.
— Виновен. Неужели мы не можем перейти к вынесению приговора? Это глупая трата времени, — было очевидно, сколь мало значения он придавал происходящему. Его тон был почти равнодушным.
Рука Владыки Каела сжала подлокотник кресла. Я видела, как напряглись его мышцы. Илена продолжила, не обращая внимания на реакцию великана.
— Хорошо. Желаете ли вы привести доводы в своё оправдание? Мы все знаем, что вы утверждаете, будто действовали из благих побуждений. Что у вас были причины.
Самир слегка откинул голову. Свет отразился в его металлической маске, и на мгновение она вспыхнула. Даже сидя на скамье подсудимых, он представлял собой устрашающее зрелище. Он выглядел опасным и непредсказуемым.
— Нет, — был его простой ответ.
Я удивлённо моргнула. Нет? Почему бы ему не изложить свои доводы? Почему бы не объяснить, почему он убил Гришу? Это же его шанс защитить себя.
Казалось, Золтан задался тем же вопросом. Он наклонился вперёд в своём кресле.
— Брат Самир, все присутствующие осведомлены о полученном тобой пророчестве. Ты не желаешь просить о снисхождении в свете того, что вдохновило твои действия? Это могло бы смягчить приговор.
— Нет, — повторил Самир.
— Почему? — настаивал архангел. В его голосе слышалось искреннее недоумение.
— Потому что это пустая трата моего дыхания, — ответ Самира был холоден и резок. Он лишь пренебрежительно пожал плечами. Словно весь этот суд был для него досадной помехой.
— Что вы имеете в виду? — Торнеус потребовал уточнений. Его голос прозвучал строже.
Самир откинулся в кресле. Он медленно провёл когтями по подлокотнику. Звук царапанья по дереву заставил меня поёжиться.
— Настоящим я призываю к исполнению долга, данного мне собравшимися домами, — произнёс он размеренно. — Тот, что был дан мне в обмен на то, что я позволю Нине уйти.
Владыка Каел застыл. Его огромное тело напряглось. Его руки сжались в кулаки.
— Что? — Илена шагнула вперёд. Она была движима эмоциями своего повелителя. — Какой долг? О чём ты говоришь?
— Вы все прекрасно знаете, что я мог бы держать Нину в качестве своей пленницы, — объяснил Самир спокойно. — Держать её в цепях. Её сила была