Вот, к примеру! Горыныч кружил вокруг моей головы, словно птица, описывая круги и пикируя вниз. Он тоже смертельно заскучал, но развлекался тем, что выделывал в воздухе акробатические трюки, пока я расхаживала по краю платформы.
— Мне не нравится быть королевой. Совершенно не нравится.
Привыкнешь. У этого есть серьёзные преимущества. Просто ты слишком боишься их обнаружить.
— Я не боюсь.
Ещё как боишься. Если бы Владыка Каел прямо сейчас вошёл сюда, ты бы наложила в штаны.
— Неправда.
Ты врёшь самой себе. Буквально.
Я вздохнула и покачала головой. Да, ладно. Горыныч был прав. Боль пугала меня меньше, чем то, что мог со мной сделать Владыка Каел. С болью я могла справиться. А вот умирать во второй раз мне совершенно не хотелось.
— Ты смог бы защитить меня от Владыки Каела?
От одного Каела? Возможно. От Каела с его армией? Неа. Сейчас ты — артистка-одиночка, а он — нет. В этом вся проблема.
— Самир мне поможет.
Конечно, поможет. Но Самир не может быть рядом постоянно. Ты это усвоила на горьком опыте. Нет уж. Тебе пора заканчивать с этими прятками.
— Мне нравится прятаться.
Это всё временно. Ты и сама это знаешь. Ты не можешь вечно здесь сидеть.
— Знаю.
Потому что я тут спятить могу от скуки. И тогда тебе придётся иметь дело с двумя психами.
— Мне просто нужно время. Это слишком много всего, чтобы осмыслить так быстро, понимаешь?
— В этом нет никаких сомнений.
Услышав голос Самира, я обернулась. Горыныч, как и следовало ожидать, должно быть, исчез в ту же секунду, когда появился чернокнижник. Мужчина в чёрном стоял в центре платформы и смотрел на меня. Воспоминание о том, что он проделал со мной прошлой ночью, болезненно сжало мне желудок. Он протянул ко мне руки, но я не двинулась с места.
Самир вздохнул, словно смирившись со своей участью.
— Опять я застаю тебя за разговорами с самой собой. Пожалуй, мне следует хотя бы принести тебе комнатное растение, как думаешь?
— Или телевизор. У вас тут вообще есть такие?
— Да, в некоторых городах. Я нахожу подобные развлечения отвратительными.
— Ты предпочитаешь пытать людей, я в курсе.
То, как поникли его плечи, заставило меня почувствовать себя ужасно из-за этого язвительного замечания. Я тут же пожалела о сказанном, но слова уже не вернуть.
— Я пришёл с ещё одним гостем для тебя.
— Гриша?
— Нет. Жрец.
Я скривилась и отвела взгляд. Прекрасно. Я всё ещё была очень зла на вампира, и все надежды на беседу, которая могла бы хоть немного меня подбодрить, рухнули в одно мгновение.
— Какое ему дело? — Да, я всё ещё таила обиду.
— Он пришёл узнать, не подключил ли я тебя к одному из своих аппаратов. Если хочешь, могу его выставить.
— Нет... Ладно уж. — Я снова посмотрела на Самира и покачала головой. — Рано или поздно это всё равно должно случиться.
Самир сделал жест, и рядом с ним в пространстве открылся очередной портал. Из чёрного разрыва вышла фигура в белом. Высокая, худая, мертвенно-бледная. Как только Сайлас переступил через врата, они закрылись за ним. Жрец посмотрел на меня и одарил слабой, скорбной улыбкой. Его глаза кричали о печали даже сильнее, чем обычно.
— Моя госпожа, — произнёс Сайлас и двинулся через платформу ко мне. Затем замер и оглянулся на Самира, явно не желая его обидить и тем самым обречь себя на мучительную смерть.
Самир, казалось, отвлёкся на свои запонки, и я подозревала, что это дешёвая уловка, чтобы выглядеть незаинтересованным в происходящем. Он прислонился к столу, скрестив лодыжки. Взгляд Сайласа скользнул к бирюзовой маске на столе.
— Что бы ты ни делал, не спрашивай её о маске. Судя по всему, — Самир поддразнивал меня, — у неё на этот счёт сильные чувства.
— Понятно. — Сайлас снова повернулся ко мне. Он приблизился осторожно, словно опасаясь, что я могу натворить.
Может, он не знает, что ты ничего особенного сделать не можешь. Или думает, что ты окончательно рехнулась. Ты вполне могла спятить и вылизывать стены, насколько ему известно.
Вообще-то, шансов, что ты спятишь, было больше, чем что останешься в здравом уме. Честно говоря.
Голос Горыныча звучал у меня в голове, и мне удалось не выказать раздражения на лице от этого вторжения. Эта живая версия всплывающих подсказок в моей голове раздражала, особенно когда змея не было видно.
Я всегда рядом. Просто они меня не видят.
Я чуть не сорвалась и не крикнула Горынычу, чтобы он заткнулся — это было бы невероятно неловко. Но я успела проглотить слова в последний момент и замаскировала своё раздражение, проведя руками по волосам. Мне нужен был момент, чтобы взять себя в руки.
— Здравствуйте, Сайлас.
— Рад видеть, что ты... Я бы сказал, в порядке, но не знаю, так ли это. Как ты себя чувствуешь?
— Какого чёрта вас это вообще волнует, Сайлас? — огрызнулась я. — Вы — часть причины, по которой со мной происходит вся эта хрень.
По его лицу можно было подумать, что я его ударила.
— Именно поэтому я и пришёл.
Он преодолел разделявшее нас расстояние, остановившись в нескольких шагах от меня, и затем опустился на колено передо мной. Он был настолько высок и при этом двигался так грациозно для человека такого роста.
Я отпрянула в изумлении, а Самир перестал возиться с запонками, чтобы понаблюдать за происходящим.
Сайлас склонил голову.
— Я был соучастником твоей смерти. Я знал, что происходит, и ничего не сделал, чтобы это остановить. Более того, я тоже считал, что это необходимо. Я стал жертвой тех же страхов и паранойи, что и все остальные. Когда я увидел великую оррерию с восстановленной бирюзовой сферой, я был в ужасе от того, что это может означать.
Что за оррерия?
Потом объясню.
Жрец продолжал, блаженно не ведая о разговоре в моей голове:
— Я виновен в твоей смерти не меньше, чем Владыка Каел. Именно моими