Гриша не заслуживал смерти. Он не сделал ничего плохого, он просто был моим другом. Если бы я не знала его — если бы он не значил для меня так много — он был бы жив. Может, даже жил бы на Земле. Если Вечные подстроили всё это, они, возможно, забрали его именно для того, чтобы Самир мог его убить.
Я бы не удивилась.
Я не знала, что и думать о тех огромных, странных, пугающих древних тварях, что томились в заточении, прикованные цепями на дне кровавого Источника. Но в одном я была уверена: они обожали вмешиваться в людские судьбы. И они мыслили невероятно далеко вперёд. Чтобы разыграть Жреца, меня, Самира, Владыки Каела и всех остальных, требовалось поистине грандиозное планирование.
Я не была уверена, существовал ли Бог на моей родной Земле. Но здесь в этом не было никаких сомнений. И я знала, что это были отнюдь не самые доброжелательные из древних первозданных существ. Та книга по мифологии, что я читала, рассказывала, как Вечные пытали первых королей и королев. Как они творили ужасные вещи, за что в итоге и были свергнуты.
Мне стало интересно, какую роль это сыграло в становлении характеров Самира и Владыки Каела. Какими были остальные? Я не могла вспомнить их странные имена. Я слышала их, но они были такими вычурными, что не хотели задерживаться в памяти.
Мысль о том, что я больше никогда не увижу своего друга, застряла у меня в горле тяжёлым камнем. Я сглотнула и постаралась отпустить её. Люди умирают. Это происходит постоянно. Трагедия — это то, с чем рано или поздно сталкивается каждый. Я не была уникальна в своём страдании или утрате. Люди теряют близких. Это называется жизнью. На Земле или в Нижнемирье.
Но скольким довелось увидеть, как мужчина, любящий их, убивает их лучшего друга?
Не говоря уж о том, что я, глупая, любила его в ответ.
Я была почти уверена, что не одна пережила нечто подобное. Кто-то чувствовал эту боль до меня. У кого-то эта драма разыгралась на подмостках его жизни, даже если и не в столь эффектно-мелодраматичной форме, с участием колдуна и оборотня. Я едва сдержала смех, глядя на всё это безумие со стороны.
Горыныч, к моему раздражению, не ошибался. Мне не хватало Самира, звука его голоса. Я успела полюбить его игривые, остроумные шутки, его тёмное чувство юмора и его прикосновения. Мне не хватало того чувства, что охватывало меня, когда он держал меня на руках, его удивительной нежности. Мне хотелось снова слушать его истории или наблюдать, как он показывает какой-нибудь дурацкий фокус.
Но Самир убил Гришу.
Возможно, у него были на то веские причины. Самир сделал это, чтобы никто другой не смог этого сделать, чтобы Владыка Каел или кто-либо ещё не мог использовать жизнь Гриши для шантажа и контроля надо мной. Самир сделал это, чтобы наконец избавить меня от страха, что управлял мною. От страха, что заставлял меня цепляться за безопасность его дома, даже будучи его пленницей.
Что ж, это сработало, в этом не было сомнений.
От этого никуда не деться. Самир хладнокровно убил моего лучшего друга. Иногда намерения, стоящие за поступком, имеют значение. Но иногда — нет. Иногда сам поступок настолько ужасен, что неважно, почему он был совершён.
Но, чёрт возьми, мне действительно его не хватало.
Что-то бесшумно упало на булыжник позади меня. Я замерла на мгновение, не оборачиваясь. В этот миг я столкнулась с проблемой Шрёдингера. Если я обернусь — это станет проблемой. А может, если я продолжу идти, оно просто исчезнет.
— Ну, ну, ну…
Нет.
Этот кот сам выпрыгнул из коробки.
Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Уходи, Элисара.
— Какое неподобающее приветствие! А я проделала такой путь, чтобы повидаться с тобой.
Я провела руками по лицу, смирившись с неизбежным разговором. Избежать его не получилось. Учитывая то немногое, что я знала об этой женщине, мне вряд ли удалось бы убедить её уйти. — Как ты умудрилась выйти замуж за Сайласа? Никак не могу это понять.
Женщина позади меня рассмеялась и обошла меня, чтобы встать, напротив. — Он и сам частенько над этим задумывается, уверяю тебя. Он почти не приложил к этому руку.
Я не смогла сдержать короткий смешок и с лёгкой улыбкой взглянула на оборотня. — Ты выследила его, как раненого волка в зимнем лесу, ведь так?
— О, ты и представить не можешь, как! — Элисара оскалила свои белоснежные зубы, уличные фонари поблёскивали в её зелёных кошачьих глазах. — Он, впрочем, не слишком сильно возражал, обещаю. На ней был длинный, потрёпанный чёрный плащ, скрывавший её почти обнажённое тело. Она сбросила капюшон и потянулась к моему.
Я дёрнулась, но позволила ей стянуть капюшон с моих волос. Теперь уже не было смысла прятаться. — О, Вечные…Древние боги. Это правда. — Элисара шагнула ко мне, подойдя так близко, что мне стало не по себе, и провела кончиками пальцев по моему лицу, выводя бирюзовые узоры. Она была сантиметров на пятнадцать выше меня, и это было более чем пугающе. Рост Элисары был под метр девяносто, не считая рогов.
Позволив ей посягнуть на моё личное пространство, я наконец аккуратно отстранила её руки. Элисара покорно отступила на полшага, но для меня этого было всё равно мало. Оборотень не была отталкивающей — просто чересчур напористой. Я не знала, как реагировать на женщину, что вела себя так агрессивно.
Элисара смотрела на меня с заворожённым вниманием, словно стараясь запомнить каждую мою черту.
— Ты — чудо.
— Я ни при чём, — выпалила я. Говорила это раньше, повторю и сейчас, и уверена, что скажу ещё не раз, пока всё не устаканится.
— О, я знаю. Но мир, тем не менее, исцелён. — Оборотень глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Впервые за последние две тысячи лет я уснула на берегу моря. Охотилась на добычу, что не была нашей роднёй. — Элисара сияла, изливая переполнявшую её радость. — Не могу выразить, как я благодарна. Было у тебя право выбора или нет — факт остаётся фактом. Спасибо.
Не успела я опомниться, как Элисара взяла моё лицо в свои руки и поцеловала. Полноценно, в губы. Я громко мыкнула и оттолкнула её обеими руками. — Чёрт возьми, Элисара!
Элисара залилась счастливым смехом, явно наслаждаясь моим смущением. Она ухмыльнулась во