Массивные и совершенно непрактичные каменные ступени вели наверх к меньшему строению, где мы сейчас и находились. Это была ступенчатая пирамида. Гигантская, древняя ступенчатая пирамида. Камни крошились и лежали неровно. Они были покрыты резьбой, но какой-то асимметричной и странной. По стенам были вырезаны изображения змей, ягуаров, кричащих и чудовищных голов.
Нижнемирье черпало вдохновение с Земли. А Земля — из Нижнемирья.
— Вопрос, — произнесла я вслух.
Давай.
— Откуда ты знаешь, что дождь идёт из-за меня? Как ты вообще узнал, где это место? Если ты в моей голове, как ты можешь знать то, чего не знаю я сама? — Я скрестила ноги в щиколотках и повернулась, чтобы посмотреть на гигантского призрачного змея. Его крылья и перьевые хохолки на голове и хвосте светились, создавая хоть какое-то освещение в пустой каменной комнате, отбрасывая на стены жутковатое сине-зелёное сияние.
Когда люди выходят из Святилища Вечных, они просто Знают Всё. Как работает Нижнемирье. Базовые факты. Ты должна была стать как все остальные и служить Вечным, но...
— Я бы сошла с ума. Да, я поняла. — Я на мгновение закрыла глаза, прежде чем снова посмотреть на змея. — Значит, я создала тебя вместо этого. Могу ли я тебя... расcоздать?
Неа! Ты застряла со мной, Пирожочек. И это не моя вина, что ты такая упрямая. Я не понимаю, что Самир в тебе нашёл.
Судя по его тону и тому, как он наклонил голову набок, он говорил не всерьёз. Он двигал головой, как сова, словно она была совершенно не связана с остальным телом.
— Теперь я сама над собой издеваюсь, только наоборот, — проворчала я. Я повернулась, чтобы смотреть на бурю, на вспышки молний, прорезающих облака. Самир. Мысли о колдуне накрыли меня, как чёрные тучи над головой.
Теперь между нами всё будет по-другому. Я не знала, как именно. Я едва могла осмыслить хоть что-то из происходящего. Чёрт возьми, я даже не понимала, что у нас с Самиром вообще было до того, как Владыка Каел убил меня и я превратилась в.… кем бы я теперь ни была. Я всё ещё не могла принять эту реальность.
Самир пытался защитить меня. Это не его вина, что у него не получилось. Я помнила, как эти стрелы пронзили его грудь, когда Элисара, выдававшая себя за Владыку Каела, сразилась с колдуном.
Элисара участвовала в этом. А значит, и Сайлас тоже знал.
Боль и предательство пронзили меня, как физический удар, и я почувствовала, как что-то сжалось у меня внутри. Я пыталась не плакать. Пыталась. Не получилось. Я вытерла лицо, стараясь не дать слезам покатиться дальше.
Что случилось, Пирожочек?
— Ты знаешь, что. Ты же в моей голове.
Но я пытаюсь заставить тебя проговорить это. Говорят, людям это помогает.
Я закатила глаза.
— Они все были в этом замешаны. Если Элисара была там, значит, Сайлас знал. А если знал Сайлас, то... все знали. Все согласились позволить Владыке Каелу убить меня.
Эта мысль всё ещё причиняла мне внутреннюю боль, и это было удивительно. Я считала Сайласа другом. Может быть, даже Торнеуса.
Они сделали лишь то, что считали правильным. Они ненавидят колдуна. Хуже того — они до смерти боятся его. Они думали, что ты какая-то страшная тайна, способная разрушить мир.
— Но я не была ею!
Они этого не знали. Они думали, что Самир собирается сделать что-то ужасное с той тайной, которой, как они полагали, ты являешься.
— Это глупо. И кроме того, даже если бы я была такой тайной, Самир бы не стал... — Я осеклась.
Не стал бы?
Я замолчала, честно признавшись себе, что не могу с уверенностью утверждать, будто Самир не стал бы манипулировать мной ради собственной выгоды, если бы это соответствовало его целям. Если бы я была какой-то важной, могущественной тайной... могу ли я честно сказать, что он не использовал бы это в своих интересах? Он ведь убил Влада по какой-то неизвестной причине.
А что теперь, когда я стала сновидицей?
Я доверяла Самиру. Но теперь я больше не была беспомощной смертной. Осознание этого факта всё ещё приходило ко мне и казалось невозможным. Я умерла. Я была мертва. Я должна была оставаться мертвой.
Но я не осталась. Я стояла здесь, в разрушенном каменном храме, похожем на кошмар, и наблюдала за грозой в мире, который не знал дождя пятнадцать столетий.
— Древние… или Вечные сделали это со мной, чтобы спасти свой мир?
В основном. Я уверен, у них есть и другие мотивы. У них всегда есть другие мотивы.
— Прекрасно. — Я посмотрела на гигантского мультяшного персонажа из преисподней, свернувшегося кольцами и положившего голову на своё же тело, наблюдающего за мной. — Что мне делать с Самиром?
Что ты имеешь в виду?
— Теперь я глупая сновидица, верно?
Сновидица. Единственная. Королева Грёз. Так что да, — произнёс он с шипящим смешком, наслаждаясь тем, как мало значения я этому придавала, — ты глупая сновидица.
— А Самир убил Влада, прежнего Короля Грёз и Кошмаров. Потому что... по каким-то причинам, видимо. — Самир рассказал мне какую-то чушь про то, что хотел власти. Я уличила его во лжи, и он признался, что солгал. Но так и не рассказал настоящую причину, по которой убил Влада. — Ты знаешь, почему он это сделал?
Неа. Прости, Пирожочек. Тебе придётся спросить самого мужика.
Я мрачно вздохнула и закрыла лицо руками.
— Я умираю, меня возвращают к жизни. Просыпаюсь с твоей глупой задницей рядом, которая меня достаёт, и теперь должна выяснить, стоит ли мне бояться мужчину, которого я... — Я осеклась, удивлённая словам, которые чуть не вырвались у меня. Но я не стала их произносить. Ни про себя, и уж точно не вслух.
Мужчину, которого ты что?
— Не знаю.
Врунья.
— Мужчину, к которому я неравнодушна. — Это я могла признать.
Ага. И это всё? Мужчина, к которому ты всего лишь неравнодушна?
— Не меняй тему.
Не спорь сама с собой.
Я зарычала и сердито посмотрела на светящееся создание. Я действительно спорила сама с собой. Причём во многих смыслах.
— Мужчина, к которому я «неравнодушна», — я язвительно выплюнула это слово в направлении змея, — это тот же самый мужчина, который убил предыдущего сновидца или