— Тут учат быть живой.
* * *
У Джасултан был гарем, но не из рабов.
→ А из тех, кого она освободила, а потом выбрала.
→ С ними она смеялась, спорила, пила гранатовое вино по вечерам.
Но только один из них сидел с ней, когда всё замирало.
→ Тот самый мужчина,
которому она когда-то подарила свободу,
и который однажды сказал:
— Я не прошу стать твоим первым.
Я хочу быть тем, кто пойдёт рядом.
* * *
Иногда ночью она смотрела на звёзды.
→ Они напоминали ей Землю.
→ А одна из них — Таню.
* * *
Таня ушла.
→ Академия дала ей силу — и выбор.
→ Она вернулась в свой мир.
→ Там она стала… учёной.
→ Никто не знал, откуда у неё знания,
но она открыла школу для девочек в восточной Европе.
— Мы с ней переписываемся, — говорила Джасултан.
→ Письма пахли кофе и розой.
→ Иногда Таня присылала фото: дети, книги, закат.
→ А однажды она написала:
'Я нашла зеркало.
В нём я вижу тебя.
А значит — я не одна.'
* * *
Когда новая девочка пришла в Академию —
смешная, неуклюжая, с глазами, полными ужаса,
она дрожащим голосом спросила:
— А если я не смогу?..
→ Джасултан, в тёплом шёлковом халате,
открыла объятия и просто сказала:
— Значит…
мы пойдём вместе.
* * *
А где-то под утро,
когда розы только-только начинали пахнуть,
а на крышах спали кошки,
а в чайной тёплело молоко с кардамоном,
она ложилась рядом с тем, кто знал её настоящей —
и он шептал в волосы:
— Ты никогда не была из этого мира.
— Но ты сделала его домом.
→ И она улыбалась.
→ Потому что знала:
В этой жизни,
в этом мире,
в этом времени —
она осталась.
И была собой.
Глава 54
Бонусная глава
Татьяна. Письмо, которое ты никогда не прочтёшь
Запад Украины, поздняя осень. 23:46. Личный дневник. Ручка. Без правок.
Иногда мне кажется, что я выдумала тебя.
Всю эту Академию.
Твои серьги из голубой эмали.
Саблю, что ты носила не по форме, а по сердцу.
Розовое молоко. Големов. Восток, где пахнет ладаном, перцем и тобой.
Но потом я открываю свою лабораторию.
И на столе — сушёная веточка «серебряного тмина».
Которого в нашем мире просто не существует.
И я понимаю — это всё было.
Ты была.
Я помню, как боялась.
Как ты закрыла меня за своей спиной.
Ты ничего не сказала. Просто стояла — и это было сильнее любых слов.
Потом ты протянула мне теплый кусочек лепёшки.
И пошутила:
«С хлебом — даже предательство проглатывается легче.»
Я засмеялась. Словно впервые за много лет.
Я вернулась.
Ты осталась.
Мне дали шанс, я его взяла.
Я делаю, что могу — учу.
Без магии.
Но с верой.
Когда девочка, которую отдали в приют после войны, впервые рисует небо, я смотрю в её глаза и вижу:
ты бы обняла её.
И сказала — да, ты можешь.
Иногда мне снится, как я возвращаюсь.
Ты машешь мне рукой с балкона.
На тебе белый халат.
Ты в нём — как свет.
И я снова двенадцать.
И снова не боюсь.
Если когда-нибудь откроются Врата —
я не вернусь.
Я пошлю тебе ту, что готова.
Сильную.
Злую и раненую.
Такую, какой ты была.
И ты, я знаю, примешь её.
Как когда-то — меня.
С любовью.
Т.
Глава 54
Бонусная глава
Джасултан. Просто ночь
Иногда я просыпаюсь от того, что всё… слишком тихо.
Нет криков.
Нет магии.
Нет интриг, нападений, шпионов.
Нет необходимости быть сильной.
Только я, шелковая простыня, аромат кофе и его дыхание у моего плеча.
Он спит беспокойно. Всегда.
Как будто даже во сне не может поверить, что я здесь.
Что я осталась.
Иногда я не верю сама.
Я ведь пришла туда, чтобы убежать от всего.
А осталась, потому что впервые в жизни стала собой.
Хатидже говорит, что я спасла её не от смерти, а от равнодушия.
Роксолана утверждает, что, не будь меня, она бы так и осталась слишком острой, слишком упрямой, слишком одинокой.
Но я…
я думаю, что они спасли меня.
Своей нежностью, своими язвами, своим знанием — что даже самые грозные женщины плачут ночью, когда никто не видит.
В Академии вырос сад.
Мы посадили его в день памяти всех, кто не дошёл.
Я сажала белый цветок.
А девочка, которую спасли из цепей — синий.
А та, что прошла через огонь — оранжевый.
Теперь этот сад — живая карта нашей истории.
Иногда я хожу туда одна.
Снимаю обувь.
И просто иду босиком по пыльной дорожке.
Без короны.
Без имени.
Без титула.
Просто женщина.
Просто я.
И шепчу:
— Я — здесь.
— Я выбрала.
— И больше никогда не стану меньше, чем могу быть.
Глава 55
Бонусная глава
Летопись Востока: Песня о Джасултан
Записано мудрецом Джаббаром ибн Ясимом. Переписано через двести лет.
'Во времена, когда звёзды были ближе,
и души — горячее хлеба,
с небес спустилась Она —
и не сломалась,
не ушла,
не забыла,
а осталась.
Имя её было Джасултан —
и значило оно:
«Та, что освещает путь сквозь ночь».'
Говорят, она пришла из мира, где забыли, что женщина — это не сосуд, а пламя.
Она несла смех и меч, песню и слово.
Её магия была не в заклинаниях,
а в том, как она смотрела на других.
Она не победила злом.
Она победила милостью, которая резала сильнее клинка.
Хатидже называла её «сестрой, которую мне забрали в детстве».
Роксолана — «единственной женщиной, чьё мнение я искала».
А другие говорили просто:
«Когда она рядом — ты хочешь стать лучше, а не сильнее.»
После неё Академия перестала быть местом для избранных.
Она стала местом, где каждый мог научиться выбирать себя.
Говорят, в ночь, когда она умерла (или ушла?) —
звёзды падали семь раз.
И каждый раз звучал женский голос:
'Я с тобой.
Я была.
И я есть.
Всегда.'
А в пыли, у врат Академии, нашли надпись:
'Ты не обязана быть великой.
Ты просто обязана быть собой.
И этого —