Алма чуть дрогнула, но улыбка не исчезла. Её глаза скользнули по комнате, задержались на Лиде, и в них мелькнула тень — злость? зависть?
— Ах, как жаль, — вздохнула она. — Я только хотела помочь. Хотя… — она чуть склонила голову. — Странные письма, правда? Откуда они могли взяться?
Воздух словно застыл. Лида почувствовала, как кровь приливает к щекам.
— Откуда ты знаешь про письма? — её голос прозвучал резче, чем она ожидала.
Алма на миг потеряла маску. Её улыбка исказилась, словно треснула. Мужчины поднялись почти одновременно. Арен встал первым, его глаза блеснули холодным светом.
— Мы не упоминали писем, — сказал он медленно. — Ни словом.
Кай шагнул ближе, его плечи напряглись. — Так это твоих рук дело?
Алма попыталась отступить, но дверь за её спиной закрылась с мягким звуком. Дом реагировал на атмосферу.
— Вы не понимаете! — её голос стал резким. — Ей не место здесь! Она чужая! Этот мир не для земных женщин, она только забирает силу, только разрушает равновесие!
— А ты решила поиграть в равновесие? — Лида не выдержала, шагнула вперёд. — Письмами? Подставами? Что дальше? Подсыпешь мне чего-нибудь в вино?
Алма дрожала. Но больше всего — от злости, не от страха.
— У тебя нет права! — выкрикнула она. — Ты не понимаешь, куда попала!
— Зато я понимаю одно, — перебила её Лида. — Ты больше не касаешься моей жизни. Ни слова, ни письма. Хочешь меня убрать? Делай это честно. А не как подворотная интриганка.
Слова повисли в воздухе, как удар колокола. Алма молчала, её глаза метались, но выхода не было. Дом словно замкнул её внутри, и мужчины окружили её живым кольцом.
— Совет узнает, — твёрдо сказал Триан. — Твои игры закончились.
Алма дрогнула, и в её глазах впервые мелькнул страх. Она уронила кувшин — стекло рассыпалось, и вино пролилось на пол, как кровь.
Лида стояла посреди комнаты, дыша тяжело, но в груди ощущала странное облегчение. Тяжесть писем ушла. Нить на запястье светилась ровнее, спокойнее.
— Ну что, Удача, — прошептала она. — Арку мы закрыли.
Кай тихо усмехнулся и накрыл её руку своей.
— Закрыли. Теперь ты действительно одна из нас.И впервые Лида почувствовала — да, её приняли. Не как случайность, не как чужую. А как ту, что встала и отбилась.
Алма стояла в центре зала, и её платье, тонкое, словно сотканное из лунного тумана, уже не казалось изящным. Оно подчёркивало каждое нервное движение, каждый рывок дыхания. Волосы, уложенные волной, растрепались на висках, а на щеках проступили красные пятна. Она пыталась держать осанку, но пальцы сжимали край ткани так, что костяшки побелели.Дом усиливал напряжение. Стены светились холоднее, золотые линии в камне подёрнулись стальными прожилками, воздух наполнился запахом горечи, как если бы сожгли траву. Лида стояла неподвижно, чувствуя, как каждый вдох отдаётся в груди тяжестью. Её сарказм, привычный спасательный круг, вдруг застрял в горле.
— Ты знала, — сказал Кай, его голос был низким и глухим, как гроза. Он шагнул ближе, и его тень легла на Алму. — Знала и вела игру.
— И зачем? — добавил Ален, его глаза блеснули обидой, в которой вдруг звучала непривычная серьёзность. — Ты хотела её место? Или нас?
Алма хмыкнула, но звук сорвался на нервный смешок.
— Вас? — её голос дрогнул, но она тут же подняла подбородок. — Я хотела справедливости. Вы даже не понимаете, кто она! Чужая! Притащила свою «удачу», а теперь все пляшут вокруг неё.Арен встал, его движения были выверены, холодны. Он не кричал, не давил, но его слова звучали хуже удара:
Алма дёрнулась, будто пощёчину получила. Её взгляд метнулся к Триану — словно в надежде, что он встанет на её сторону. Но Триан только приблизился к Лиде и стал за её спиной, словно стена.
— Здесь твои игры кончены, — сказал он ровно.
Лида наконец заговорила. Голос был твёрдым, но внутри у неё тряслись колени.
— Ты знаешь, что самое смешное? — она шагнула ближе, так, что почувствовала запах её духов — сладких, приторных, как гниющий фрукт. — Ты столько старалась меня унизить, подставить, вытолкнуть… но в итоге сделала только одно. Подтвердила, что я здесь нужна. Раз тебя так колбасит, значит, я уже на своём месте.Алма побледнела. На мгновение маска слетела — злость и зависть оголились, как острые кости. Она открыла рот, но слова не вышли. Дом будто задушил её голос.
И тут стены зазвучали — лёгкий перезвон, как предупреждение. В воздухе вспыхнул символ Совета — три пересекающихся линии. Вызов. Свидетельство.
— Совет услышал, — тихо произнёс Арен. — Ты сама себя выдала.
Кувшин на полу расплылся лужей вина, и отражение Алмы в нём было искривлённым, будто дом уже списал её со своих.
Лида вдохнула глубже. Она впервые почувствовала — да, это не просто игра. Это бой. И она его выиграла.
Кай коснулся её руки, накрыв золотую нить на запястье.
— Теперь всё. Ты одна из нас, и никто не отнимет.Ален, всё ещё серьёзный, добавил:
— Но враги будут всегда. Просто теперь они будут бояться открыться.Лида усмехнулась — устало, но с вызовом.
— Пусть боятся. Я-то не боюсь.Мужчины сомкнулись вокруг неё, и Алма впервые выглядела не соперницей, а жалкой. Дом открыл за ней створку, холодный поток воздуха вынес её прочь.
Когда дверь закрылась, тишина стала густой, как мёд. Лида провела рукой по лицу и наконец выдохнула:
— Ну что, Удача. Теперь точно арка закрыта.И мужчины, как по одному сигналу, кивнули.
Глава 20.
Глава 20.
Точка опоры
Утро легло на дом слоёной карамелью света: сначала бледно-серебристая окантовка на подоконниках, потом тёплый янтарь в глубине стен, затем мягкий золотой налёт на коже, будто кто-то вежливо мазнул кистью «проснуться». Дом чесался от тишины — приятной, победной, как после удачно закрытого отчёта: все цифры сошлись, подписи стоят, можно впервые за долгое время не бежать.
Лида проснулась от запаха лемонграсса и хрустящей корки хлеба: кухня, кажется, решила извиниться за вчерашнее вино на полу и выдать «завтрак примирения». Она перевернулась на бок — и встретилась взглядом с Аленом. Он лежал на соседней подушке, волосы сбились в мягкую