— Я вижу свою школьную учительницу труда, — пробормотала она. — Она говорит, что я криво вшила молнию в подушку судьбы…
Пейрак улыбнулся. Он всё ещё держался сдержанно, но в его взгляде уже мелькала опасная теплота. Та самая, от которой у героини любого женского романа ноги сами идут в сторону обморока и органа.
— Ты забавная, — сказал он.
— Я смертельно серьёзна. Это мой механизм выживания. На Земле он спасал меня от начальников, старушек в маршрутках и вечеринок с «весёлыми конкурсами». Здесь — пока только от магических пирожных.
Он откинулся на спинку кованой скамьи, глядя на неё пристально:
— Ты знаешь, что не отсюда.
— Мм. А ты знаешь, что говоришь как глава тайного ордена? Где твой свиток и загадочная сова?
— Я говорю, потому что чувствую. Ты не просто пришла. Ты — вызвана.
Аурелика пожала плечами.
— В библиотеке тоже много кто чувствует. Особенно после третьего стакана чая с ромом.
— Почему ты смеёшься, когда тебе страшно?
— Потому что, если я начну плакать, остановиться не получится. А я тут вся в шёлке, тушь водостойкая только на словах.
Он посмотрел на неё серьёзно. Прямо, без игры.
— Я проклят. И не могу никого любить. Ты знаешь это. Тебе сказали. Но почему ты не ушла?
Аурелика чуть не рассмеялась — но не стала. Вместо этого просто посмотрела ему в глаза:
— Потому что ты первый, кто смотрит на меня не как на «пророчицу», «последнюю из рода» или «волшебную фокусницу с бонусом в юбке». А просто как на… меня. Странную, язвительную, из мира, где туалетная бумага не роскошь.
Он вдруг протянул руку и чуть коснулся её пальцев. Его кожа была прохладной, как ветер перед грозой.
— Ты — странная, да. Но не отсюда. И это значит, что ты можешь изменить правила.
— Я не супергерой. Я библиотекарь. Моя суперсила — прятаться от начальства в архиве.
— Твоя суперсила — видеть суть.
И тут с неба посыпались лепестки. Буквально. Дерево, над которым они сидели, решило, что момент идеален для визуальных эффектов.
— Это он тебе помогает, — шепнул Пейрак. — Дерево Согласия. Оно цветёт, когда два… противоположных человека нашли общую ноту.
— Противоположных? — уточнила она. — То есть ты — тёмный, проклятый, с трагичным прошлым. А я — светлая, глупая и со скидочной картой книжного магазина?
Он рассмеялся. На этот раз — по-настоящему.
— Да. Примерно так.
Их разговор прервал резкий звук шагов. В сад вошёл мужчина в ярко-красном одеянии, весь в блёстках и завитушках, как ёлочная игрушка, упавшая в драгоценную лавку. За ним следовала женщина с лицом «участницы интриги номер пять».
— О, вот вы где, — протянула она. — Мы искали вас по всему дворцу. Его Высочество Пейрак, вы не забыли, что сегодня — торжественный приём в вашу честь? Аурелика должна представить себя перед Великим Советом.
— Прекрасно, — выдохнула героиня. — Я как раз мечтала о публичном позоре в новой стране.
Пейрак встал.
— Я буду рядом.
— А можно ты будешь передо мной? Щитом? И вообще вместо меня?
Он не ответил, только взял её за руку и повёл сквозь сад, который всё ещё сыпал лепестки — будто надеялся, что немного магии всё-таки сработает.
* * *
Великий Совет оказался не залом, а скорее театром. Амфитеатр, колонны, трибуны, золотые кресла и мужчины и женщины в таких костюмах, что даже барочный бал показался бы провинциальной ярмаркой.
— Добро пожаловать, дитя Пророчицы, — произнесла женщина в центре. — Ты готова доказать, что достойна имени Аурелики?
— Нет, — честно ответила она. — Но попробую. Потому что, если уж эта история и началась с падения книги на голову, пусть продолжается хотя бы логично.
— Мы хотим задать тебе вопросы. И, быть может, один из артефактов проверит твою суть.
— Надеюсь, это не будет тест на магию. В прошлый раз я случайно поджарила свой подол.
— Первый вопрос: во что ты веришь?
Аурелика на секунду замолчала, а потом сказала:
— В сарказм. В чай с лимоном. И в то, что даже если ты не знаешь, зачем тебя вытащили в этот мир — ты всё равно можешь тут что-то изменить. Хоть чуть-чуть.
Наступила тишина.
А потом один из артефактов — крошечный кулон в виде пера — вспыхнул.
— Принято, — сказала жрица. — Ты прошла первую проверку.
— Отлично. Осталось пройти вторую. Не свалиться в обморок от страха и корсета.
* * *
В тот вечер ей позволили уйти. Не одна, а с Пейраком. По дворцу уже ходили слухи: «Пророчица не боится Совета», «Проклятый смеялся», «Дерево снова цветёт». Всё это звучало как заголовки местных светских хроник, но Аурелика чувствовала, что всё серьёзнее.
В их комнату (да, им отвели общую комнату — ради гармонии аур, конечно) она вошла на ватных ногах. Села на край дивана.
— Это было… — начала она.
— Начало, — закончил Пейрак.
— Мне нужно ванна, сладкое и шесть дней сна.
Он подошёл ближе, остановился перед ней:
— А мне… только ты.
Она подняла голову, встретилась с ним взглядом. И впервые не отшутилась. Потому что — да. Потому что, может, она и не Анжелика, но…
Она — Аурелика. И, похоже, пришло время узнать, что это значит.
Глава 14
Глава 14.
Где звёзды шепчут, а слухи кричат
Утро после Совета оказалось странно тихим. Ни магических пирожных, ни шепчущих деревьев, ни проклятых красавцев у изголовья. Только шёлковые простыни, запах пыльцы и тяжёлое чувство: что-то вот-вот случится.
Аурелика лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок, украшенный мозаикой, где фигурки богов явно спорили, кому с кем спать и сколько налогов взыскивать с бессмертных.
— Утренняя философия: если я больше не библиотекарь, то кто я? Пророчица, вторая с конца рода и первая по странности?
Ответа не последовало. Разумеется, потому что Пейрака в комнате не было. Его плащ, обычно брошенный на кресло, висел аккуратно. Следов ночи не осталось — будто его и не было вовсе. И это, признаться, раздражало.
— Конечно, всё как в «Анжелике»: вечер — взгляды, страсть, клятвы под деревьями. Утро — ты одна, и вместо кофе тебе выносят предсказание, — проворчала она, поднимаясь.