Флакон с зельем появился на письменном столе, по комнате проплыл нежный звон оповещающих чар.
— Такая же кнопка есть в комнате приема пищи, вы можете заказывать свой завтрак, обед и ужин в удобное для вас время. Все понятно? — спросил Освальдо.
— Кажется, да, — кивнула Лана. — Спасибо за объяснения.
— Если у вас будут еще вопросы, мое рабочее место – в холле у входной двери. Когда я там, вы можете прийти и спросить. Там же – телефон, если вам понадобится сделать срочный звонок. Для простого «поболтать» есть автомат неподалеку, на почте.
— Спасибо, — с облегчением повторила Лана. — А что мне делать сейчас?
— Выпейте укрепляющее, осмотрите свои комнаты. Если вам нужно что-нибудь сверх предоставленного, можете привезти из дома. Ах да! Обязательно позавтракайте, после укрепляющего это полезно. Заодно познакомитесь с нашим кухонным големом.
И ушел, оставив Лану одну.
Первым делом она выпила укрепляющее: магическое истощение хоть и стало в последнее время привычным, приятнее от этого не делалось. И пошла знакомиться с кухонным големом.
«Комната приема пищи» была размером с купе поезда, если не меньше. Крохотный стол, стул, шкафчик на стене. Пустой. Наверное, если ученик покупал себе что-то поесть, посудой он тоже должен был озаботиться сам.
И кнопка. Лана вдавила ее, сказала в той же манере, как Освальдо заказывал для нее зелье:
— Завтрак.
Прошло, наверное, минуты две или три. Лана ждала с нетерпением – не потому что была голодна, а из любопытства. Далекие от магии люди считают, что голем – каменный, глиняный или даже металлический человек, оживленный магией и обученный выполнять определенные действия. Верно в этом представлении только последнее: големы действительно выполняют только то, что вложил в них создатель. Но «оживленные»?! Никакая магия не превратит неживое в живое. Умение двигаться, действовать и даже говорить – не показатель. Автомобили тоже двигаются, а магнитофоны говорят, но это не делает их ни живыми, ни разумными. А форма… Просто раньше среди магов были в моде големы-слуги – естественно, схожие с людьми, причем чем больше схожесть, тем престижнее. Но те уродливые статуи, что поддерживали балконы особняка, тоже очень даже могли оказаться големами. А ее собственный предок Лагерт Иверси, кстати, дед Хавьера, прославился крохотными големами-шпионами в виде птичек и паучков.
Лана думала, что голем войдет в дверь – а как еще-то? Но совершенно для нее неожиданно в стене открылся люк, и в него влетел… поднос?! Да, расписной жестяной поднос с тарелкой и стаканом. Серьезно?! Голем-поднос?! И Освальдо почему-то решил, что Лана испугается?!
Поднос аккуратно опустился на стол, выпустил из высокого бортика два фасеточных глаза на стебельках-антеннах, а под ними открылась, словно рот, округлая сетка динамика.
— Завтрак для ученицы Ланы Иверси, — торжественно, словно заправский дворецкий, объявил поднос.
Но Лана, рассмотрев содержимое тарелки, и думать забыла об удивительном големе. Она ненавидела овсянку! Хуже овсянки могла быть только манная каша с комочками. Простонала, зажмурившись:
— Только не это!
— Ученица Лана Иверси отказывается от завтрака? — сварливо переспросил поднос и приподнялся над столом, кажется, собираясь улететь обратно.
— Нет! — Лана ухватила его за края и заставила опуститься обратно на стол. Ей нужна еда, оставаться до обеда голодной нельзя, к тому же мало ли что подадут на обед! Сейчас стали гораздо яснее слова Освальдо о «необходимом». «Кормить в рамках физиологических потребностей» — вдруг это значит «лишь бы с голоду не померли»?!
К овсянке полагался не чай, как сначала показалось Лане, а мерзкий на вкус травяной отвар.
— Что это? — спросила она на всякий случай. Ну а что, вон этот голем какой сообразительный и с характером, вдруг ответит?
— Полезное общеукрепляющее и поддерживающее магию снадобье. Надо выпить, — не обманул ожиданий голем.
— Выпью, — согласилась Лана. По крайней мере одно достоинство у этого снадобья точно обнаружилось сразу: на его фоне даже овсянка показалась вкусной.
Пока Лана расправлялась с завтраком, поднос стоял смирно, но есть под прицелом глаз-антенн все равно было не очень приятно.
— Спасибо, — на всякий случай сказала она, доев и положив ложку на опустевшую тарелку.
— Хорошего дня, — вежливо ответил голем, поднялся в воздух и вылетел через тот же люк в стене. Который тут же закрылся, как не было.
Лана вскочила, подбежала посмотреть, но стена выглядела совершенно монолитной. Сколько же труда и чар понадобилось, чтобы все вот так сделать?! Трудно даже представить.
То ли после еды, пусть и не очень сытной, то ли из-за расхода магии, а может, это «полезное общеукрепляющее» так работало, но внезапно захотелось спать. Что ж, спальню она еще не видела. Хотя, конечно, гораздо интереснее было бы осмотреть как следует лабораторию. Ничего, еще будет время. Вот начнет господин магистр ее учить…
А пока нужно восстановить силы.
Спальня… «Вот она – точно меньше, чем купе в поезде!» — недовольно подумала Лана, стоя на пороге даже не комнаты, а… как это вообще можно назвать? Пенал? Узкая кровать, проход вдоль нее и встроенный в стену неглубокий шкаф напротив. Ни окна, ни лампы; тусклый свет льется, кажется, прямо с потолка. Точно по значению слова: спальня – место, где спят. С другой стороны, она ведь здесь не отдыхать собирается. Главное – рабочее место выше всяких похвал.
На одной из полок шкафа сиротливо лежали тощая подушка, одеяло и постельное белье. Что ж, по крайней мере, это ее новый мастер посчитал «необходимым». Лана быстро застелила постель, разделась, легла и через минуту уже спала.
Вот только сон ее не был спокойным. Снилась какая-то чушь. Кровать, шкаф и стены выпускали глаза-усики и что-то шептали неразборчиво, по полу бегали на тараканьих ножках те самые кристаллы, в которые мастер собирал ее магию, а Освальдо говорил, кивая, как механическая кукла: «Все мы здесь немножко големы, ученица Лана Иверси. Все. А кто-то даже и не немножко».
«Радуйся, если из тебя получится голем, — вторил ему мастер. — А то, может, ты не годна ни на что, кроме дешевого накопителя».
— Приснится же такое, — пробормотала Лана, открыв глаза. Села на постели, потянулась, зевнула. Посмотрела на часы, так и