Теперь вокруг него был другой мир. Абсолютное совершенство. Каждая линия, каждый угол подчинялись безукоризненной логике. Для дворецкого, всю жизнь служившего Порядку, это было воплощением идеала.
Его размышления прервало появление Алины в столовой, где он контролировал сервировку завтрака. Девушка ворвалась почти в истерике, размахивая каким-то кристаллом.
— Себастьян, он сошел с ума⁈ — кричала она. — Транслятор концепций⁈ Это технология из мира фантастики! И он хочет, чтобы я собрала его за три дня из подручных материалов⁈
Себастьян, не моргнув глазом, жестом указал ей на кресло и налил чашку травяного чая. Он смотрел на неё с пониманием — бедная девочка. Гений, способный управлять энергией звезд, но её разум, привыкший к логике, не выносил неопределенности. Господин испытывал её на прочность.
— Мисс Алина, — произнес он спокойно, — у господина всегда есть план, даже если мы не в силах его постичь. Рекомендую выпить чай и сосредоточиться на поставленной задаче.
Алина всхлипнула, выпила чай и убежала. Себастьян невозмутимо продолжил проверять расстановку столового серебра.
Второе вторжение случилось в винном погребе, где он раскладывал новые бутылки из вчерашней партии. Антон «Молот» появился как разъяренный медведь.
— Себастьян! — гремел командир. — Боевые шрамы⁈ Он хочет явиться в столицу, окруженный отрядом, который выглядит как банда головорезов! Это же прямая провокация! Нас расстреляют еще на подходе!
Себастьян продолжал изучать этикетку на бутылке редкого вина, не поднимая глаз. Он видел в Антоне преданного, могучего воина, которому господин дал новую цель, но его мышление было слишком прямолинейным.
— Командир, — ответил он, аккуратно возвращая бутылку на место, — возможно, господин хочет, чтобы они видели не парад, а результат. Результат того, что бывает с врагами «Эдема». Иногда шрамы говорят громче, чем отполированные доспехи.
Антон помолчал, обдумывая слова дворецкого, и ушел менее взволнованным.
Ближе к вечеру, в своем кабинете, где Себастьян раскладывал корреспонденцию, бесшумно появился Глеб. Начальник безопасности был холоден и собран, но в его глазах читалось глубокое недоумение.
— Себастьян, — сказал он без предисловий. — Мой список закупок. Проекторы. Акустические системы. Я начальник службы безопасности или декоратор?
Себастьян взглянул на него с пониманием. «Сторожевой пес», — подумал он. Идеальный исполнитель, чей разум привык к четким протоколам. Приказ господина ломал его картину мира.
— Глеб, — ответил дворецкий, продолжая сортировать письма, — вы отвечаете за безопасность господина. Возможно, на этот раз его главная защита — это не щиты и клинки, а… хорошо поставленный звук?
Глеб нахмурился, но ушел без дальнейших вопросов.
Финальное вторжение произошло вечером. В главную столовую вошел старый Патриарх Воронов, его бывший хозяин. Пожилой человек выглядел растерянным и напуганным.
— Себастьян, — начал он умоляющим тоном, — ради предков, скажи мне, что этот мальчик задумал⁈
Себастьян посмотрел на своего бывшего хозяина с вежливой, но холодной отстраненностью. Этот взгляд ясно демонстрировал, где теперь лежала его истинная преданность.
— Простите, господин Патриарх, — ответил он официально, — но планы нынешнего главы семьи не являются предметом для обсуждения с посторонними лицами.
Старик кивнул и покинул помещение.
Ночью, оставшись один в своих апартаментах, Себастьян завершал день. Он не понимал плана господина — для него это были непостижимые причуды всемогущего существа, но одно он понимал точно: его господин никогда не действовал без причины.
Он смотрел на свое отражение в идеально начищенном подносе и произнес в тишину:
— Господин действует согласно своему плану. Наша задача — не понимать, а безупречно исполнять его волю.
Поставив поднос на место, он подошел к окну. Отсюда, из его комнат в новом особняке, открывался вид на сияющий огнями «Эдем».
«Как все изменилось…» — думал он. «Всю свою жизнь я служил Порядку. Увядающему порядку. Я полировал серебро, которое тускнело, поддерживал стены, которые осыпались. Теперь вокруг меня строительство, шум споров гениев, подготовка к великим свершениям. Хаос. Но это хаос созидания, хаос жизни, которая бьет ключом.»
Он смотрел на далекие звезды, которые казались ближе в чистом небе над «Эдемом».
«Я старый человек. Я не знаю, каков финальный замысел Господина. Построит ли он здесь свой идеальный сад и обретет покой, или изменит этот мир до неузнаваемости. Но я знаю одно. Я хочу это увидеть. Хочу быть здесь, чтобы подать ему чай, когда его работа будет завершена.»
Себастьян, в отличие от остальных, не боялся будущего. Он с любопытством и абсолютной преданностью ждал, каким оно будет, полностью доверяя своему господину.
Глава 4
Мэр Степан Васильевич не спал уже двое суток. Его кабинет в здании городской администрации превратился в командный центр во время стихийного бедствия. Коммуникатор разрывался от звонков, голографический стол был завален новостными лентами со всей империи, а за окном творилось что-то невообразимое.
Его маленький, еще недавно депрессивный городок внезапно стал эпицентром главной новости столицы и ближайшего региона.
— Степан Васильевич! — ворвался в кабинет начальник полиции Михаил Петрович, размахивая планшетом. — У нас проблемы! Все гостиницы забиты до отказа, репортеры разбивают палаточные лагеря на окраинах, а на центральной площади собралось уже больше тысячи человек!
Мэр потер покрасневшие от усталости глаза и взглянул на экран. Новостные сводки сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой:
«СТОЛИЧНЫЙ ВЕСТНИК: Назначен день суда над загадочным Вороновым»
«ИМПЕРСКОЕ ОКО: Эксклюзивные кадры из Воронцовска — города, который изменил один человек»
«РЕГИОНАЛЬНЫЕ НОВОСТИ: Древний ритуал впервые за три века — что скрывается за 'Вызовом Истины"?»
— Господи, — простонал мэр, — на нас смотрит половина империи. Михаил Петрович, сколько журналистов приехало?
— Больше сорока съемочных групп, — ответил начальник полиции. — От столичных изданий, региональных хроник. Они берут интервью у всех подряд — у торговцев на рынке, у рабочих с фабрик, даже у детей во дворах.
Степан Васильевич подошел к окну. Центральная площадь была заполнена людьми, и от этого зрелища у него сжималось сердце.
Они не кричали лозунгов, не держали плакатов. И это было логично, ведь это был не митинг и не праздник, а просто молчаливое, напряженное бдение. Простые рабочие стояли рядом с владельцами лавок. Фермеры — с мастерами. Все те, чья жизнь изменилась к лучшему с появлением Воронова, собрались здесь не для протестов и не для празднования.
«А что им еще делать? — с горечью подумал мэр, глядя на их сосредоточенные лица. — Выйти с вилами против ФСМБ и Великих Кланов? Самоубийство. Устроить шумный митинг? Это ничего не даст. К тому же, этим митингом они только навредят ему.