— Сашенька, — выдохнул Петрович.
Он долго смотрел на рисунок. Так долго, что Искра устало выдохнула и присела на диван. Все мы уже потеряли чувствительность к чужим трагедиям. Их слишком много, чтобы каждый раз пропускать всё через себя. Сейчас весь мир — одна кровоточащая рана. Но всё же, глядя в спину замершему перед детским рисунком старику, я не мог не испытывать боль. Пусть не такую сильную, как он, но всё же человеческую.
Петрович стоял неподвижно. А потом взял тонкий листок бумаги в руки. Прижал его к груди. И рухнул на колени. Он опустился на пол, и его тело начало беззвучно вздрагивать. Безмолвный вопль души, потерявшей всё.
Мы стояли, как истуканы. Что можно сказать в такой момент? Какие слова могут заглушить эту боль? Любое сочувствие покажется пошлым и неуместным.
Искра вздохнула, поднялась с дивана и присела рядом с ним на корточки. Положила руку ему на плечо.
— Олег Петрович, — тихо сказала она. — Посмотрите. Здесь же чисто. Нет крови, никаких следов борьбы.
Военврач не поднял головы.
— Не факт, что они погибли, — продолжала она. — Может, их забрали военные. Может, они нашли убежище. Может, они сейчас с какой-то другой группой пытаются выбраться из Москвы. Или уже выбрались. Мы не знаем. Но мы знаем, что они не умерли здесь. А пока нет тела, есть надежда. Так ведь?
Её слова подействовали. Петрович медленно поднял голову. Его лицо было мокрым от слёз, которые он даже не пытался вытереть. Он посмотрел на Искру, потом на нас. И в его взгляде, за пеленой горя, я увидел проблеск. Не надежды, нет. Скорее, воли. Воли врача, воли солдата. Воли человека, который не имеет права раскисать.
Он тяжело поднялся на ноги.
— Ты права, — глухо сказал он. — Права…
Петрович обвёл взглядом квартиру, где жили его внучка, дочь и зять.
— Серёжа, — обратился он к командиру. — Уже ночь. Все устали. Этот район относительно тихий. Мы встретили всего пару мутантов внизу. Предлагаю заночевать здесь.
Варягин кивнул.
— Так вас Сергеем зовут? — вскинула бровь Искра, глядя на паладина. Тот сухо кивнул и снова посмотрел на Олега Петровича:
— Места на всех не хватит. Но мы можем вскрыть пару соседних квартир. Разместимся.
— Не нужно ничего вскрывать, — возразил Петрович. Он подошёл к вешалке в прихожей, где на крючке висела связка ключей. — Это от пятьдесят четвёртой. Соседка. Антонина Павловна, постоянно в разъездах была. Оставляла ключи, чтобы мои заходили кошек её кормить. Три персидские. Пушистые, заразы.
— Боюсь, док, твои пушистые заразы уже не те, что были раньше, — хмыкнула Искра. — Шерсть облезла, хвосты отрасли, а на кончиках появились очень неприятные шипы.
— Значит, зачистим, — пожал плечами Борис. — Нам не привыкать.
Мы вышли на лестничную клетку. Квартира номер пятьдесят четыре была прямо напротив. Петрович подошёл к двери, его рука уже не дрожала. Он уверенно вставил ключ в замочную скважину.
Сейчас он повернёт ключ. Мы войдём и перебьём Шипохвостов, если они не выскочили через окна в поисках пищи.
Металл ключа со скрежетом начал поворачиваться в замке… И тут меня шарахнула идея!
— Нет, подождите, — мой голос прозвучал резко, заставив всех вздрогнуть.
Петрович замер, его рука застыла на ключе. Все обернулись ко мне. В глазах Искры читалось недоумение, в глазах Бориса вопрос, в глазах Варягина холодное ожидание.
— Что ещё, инженер? — безэмоционально спросил командир.
— Олег Петрович, — я повернулся к военврачу. — У меня странный вопрос. В вашей аптечке… есть сильные седативные препараты? Транквилизаторы? Что-нибудь, чем можно быстро усыпить… ну, скажем, крупную собаку? В инъекционной форме.
Вопрос повис в воздухе. Я видел, как в мозгах моих спутников со скрипом проворачиваются шестерёнки, пытаясь найти логическую связь между моим вопросом и предстоящей зачисткой.
— Ты их усыплять собрался? — хмыкнула Искра. — Лёша, это не собаки. И даже уже не кошки. Это мутанты. И они захотят нас сожрать, а не поиграть в апорт. Если ещё не сдохли, конечно. И не сбежали.
— У меня кое-что есть, — сказал Олег Петрович. Он отпустил ключ и полез в свой инвентарь.
Через секунду в его руках появился небольшой, но прочный металлический кейс, какие используют для перевозки особо ценного оборудования. Он щёлкнул замками и открыл его. Внутри, в специальных углублениях, лежали ампулы с прозрачной жидкостью, несколько одноразовых шприцев с длинными иглами и нечто, похожее на футуристический пистолет.
— Это что, для охоты на особо несогласных с лечением пациентов? — присвистнула Искра, заглядывая в кейс.
— Для животных. В первую очередь, для нейтрализации вражеских служебных собак. Дистанционный инъектор, — пояснил Петрович, доставая «пистолет». — И кетамин. Сильный анестетик. Бесшумно и эффективно.
Он взял одну из ампул. На этикетке я разглядел чёткую надпись «Ketamine hydrochloride».
— Отличная вещь, — кивнул я. — Какова дозировка и время действия?
— Для овчарки весом в сорок килограмм достаточно одной ампулы, — профессионально ответил врач. — Шипохвост, судя по всему, весит примерно столько же. Но есть нюанс. Это не голливудский фильм. Звери не уснут мгновенно. После попадания препарат будет действовать около пяти минут. Так что придётся отойти и подождать.
— Пять минут… — задумчиво протянул я. — Это приемлемо.
— Лёха, я не понял, — встрял Борис. — Ты что, собрался их усыплять? Зачем? Да мы их молотками за минуту в лепёшку превратим!
— Не надо в лепёшку, — усмехнулся я.
— Зачем тебе эти кошки, инженер? — прямо спросил Варягин, глядя мне в глаза. В его взгляде не было ни одобрения, ни осуждения. Только холодный расчёт командира, взвешивающего риски.
— Объясню чуть позже, — уклонился я от ответа. — Сейчас нужно действовать. Женя!
Стрелок, до этого молча стоявший за моей спиной, шагнул вперёд.
— Поручаю это задание тебе. Дистанция три-пять метров. Может меньше, если уже сидят под дверью. Целишься в крупную мышцу, лучше всего в бедро. Инъектор однозарядный, так что не промахнись. Как только выстрелишь, я захлопну дверь. Перезаряжаешь, и повторяем. Понял?
Женя молча кивнул. Его лицо было сосредоточенным и серьёзным. Он взял у Петровича инъектор и один из дротиков. Его руки не дрожали. Он уверенно зарядил оружие, следуя указаниям врача. Я видел, как в его глазах загорелся азарт. Не азарт убийцы. Азарт охотника.
— Петрович, открывайте, — скомандовал я.
Военврач снова взялся за ключ. Щелчок. Ещё один. Замок поддался.
— Готов? — я посмотрел на Женю.
Он кивнул. Я взялся за дверную ручку. Резко распахнул дверь.
Женя шагнул вперёд, как на пружинах. В глубине тёмного коридора мелькнула тень. Раздался